название: Принцы Пограничья
автор: Дэн Абнетт
дата выпуска: 25.01.2007
Перевод: в процессе
Частей: 8 из 31
переводчик: я
Описание: Что-то чужеродное проникло на Землю. Оно наблюдает за нами. Команда Торчвуда изо всех сил старается найти и обезвредить чужаков, прежде чем кто-то пострадает. А что если вы один из тех, кому уже был нанесен вред? Что если вы пытаетесь найти то, что должно оставаться тайной? Принцы пограничья наблюдают за нами, и они пойдут до конца…
Данный перевод не преследует целью получение материальной выгоды.
Главы 1-2 - www.diary.ru/~springbud/p166491624.htm?oam#more...
Глава 3 - www.diary.ru/~springbud/p166492821.htm?oam#more...
Главы 4-5 - www.diary.ru/~springbud/p167016821.htm?oam#more...
Глава 6 - http://www.diary.ru/~springbud/p167333856.htm?oam#more2
Глава 7-8
Глава седьмая
В понедельник утром аллея перед "Династией Мугала" пахла выхлопными газами и чесноком. Небо заволокли дождевые тучи, а с улицы до Шизней доносились крики курьеров мясной лавки. Она была одета в спортивный костюм, волосы затянуты на затылке и в руках четыре мешка полных остатками с воскресного шведского стола (два по цене одного!).
Она открыла крышку гальванизированного мусорного ящика, и, услышала возню, движение, подготовила себя к встрече с крысами, которые часто выскакивали из мусора. Вообще-то такой грязной работой занимался Камиль, но он гулял с приятелями прошлой ночью и с утра осчастливил их мать звонком со стонами и нытьем. "Шиз, Шиззи, будь хорошей дочуркой, вынеси мусор".
А она всегда была хорошей дочуркой.
Она бросила мешки с мусором в бак, развернувшись вполоборота. Услышав возню, поозиралась в поисках чего-нибудь, чем бы можно было закрыть крышку, не подходя близко к баку. Шум издавала не крыса. Он доносился из-за бака. Мистер Дайн распрямился и вышел на свет. Он моргнул, смотря на Шизней. Она вытаращилась на него.
– Вам, – произнесла она, – лучше уйти.
– Шизней, – сказал он, фокусируясь на ней. – П… прости. Я…
– Вам лучше сейчас же уйти! Вам тут не рады!
Мистер Дайн втянул воздух и медленно выдохнул.
– Вы ночевали… тут? – спросила она. – Вы переночевали тут прошлой ночью?
– Я потерпел крушение, – пожал он плечами.
Она молча смотрела на него. Он вернул ей взгляд.
– Я хотел вернуться, Шизней. Извиниться. Твой отец в порядке? У меня ужасное чувство, что я мог ранить его.
– Он в порядке. Но больше не хочет тут вас видеть.
Дайн понимающе кивнул.
– Конечно. Я прекрасно могу его понять. – Он достал что-то из кармана и протянул ей. – Я ушел, не осуществив оплаты. Хочу исправить эту ошибку. Надеюсь, этого достаточно.
– Я не хочу проблем. Просто уходите. Идите.
– Прошу, возьми их, Шизней, и отдай отцу с моими глубочайшими извинениями.
Он смердел и, судя по запаху, спал в мусорном баке. Она без особой охоты протянула руки для банкнот. Вместо этого он вложил в них камни больше похожие на гравий. Она опустила на них взгляд.
– Что это?
Бриллианты. Восемнадцать бриллиантов грубой шлифовки. Или осколки стекла, но она откуда-то знала, что это бриллианты.
– Кто вы, черт возьми? – спросила она.
– Клиент.
– Я не могу это взять.
– Почему нет? Их конечно же достаточно, чтобы оплатить еду, за которую я не заплатил, убежав.
– Я не знаю, откуда вы их взяли. Они "левые"?
– "Левые"?
– Ну "барыжные"?
– Ты использовала два слова, которых я не знаю.
– "Левые", "барыжные" как можно не знать таких слов?
– Я вообще-то не местный.
– Это-то и понятно. Где вы, черт возьми, взяли горсть бриллиантов? Собрали на улице, да?
Какое-то время он выглядел отключенным.
– Я нашел их в заброшенном отсеке.
– Конечно.
– Карандаш. Сломанный карандаш, обычный огрызок. Один из твоих, я полагаю. Из тех, которыми ты записываешь заказы, стопроцентно. Это просто процесс сжатия графита.
– Что?
– Ничего незаконного я не сделал. Я просто осуществил компрессию вручную.
– Что сделали?
– Это простейшее действие.
Шизней дырявила его взглядом.
– Вы спали тут всю ночь?
– Время от времени я вдруг перехожу в готовность к действию, – улыбнулся мистер Дайн. – Обычно меня мало беспокоят, старшинство говорит за себя. Меня прикрывают, с этим не поспоришь. Тепловая цена за тревогу огромна. Если истратиться на высоте, то следом идет резкое крушение. Обычно это оказывается ложной тревогой.
– Я не понимаю ни слова.
– Я знаю. Пожалуйста, прими оплату. И прошу, передай мои глубочайшие извинения своему отцу. В мои намерения не входило причинять ему боль. Таково правило протокола тревоги. Владыка был в опасности. У меня не оставалось выбора, кроме как действовать в такой ситуации.
– Мистер Дайн, я…
– И еще одно, Шизней. Закрой глаза.
Она закрыла глаза и услышала слабый шорох. Когда она открыла глаза, он исчез, что было, безусловно, невозможно исходя из ландшафта аллеи.
И все же он исчез…
Шизней Ума посмотрела в небо, в случайные дождевые капли.
– Возвращайся, когда захочешь, – сказала она.
Милый домик эдуардовской эпохи располагался на тихой жилой улице в элегатном районе Понтканна. Черный SUV – автоматизированный эквивалент солнечных очков – расположился под гнущимися вязами. Эта работа была не любительской. Гвен определенно обрадовалась этому факту, но совсем не радовалась наличию слизи.
Друны были мигрантами и порой заезжали в Кардифф, собственно, как и все эти существа. Согласно беседам и результатам вскрытий, Торчвуд имел дело с Друнами одиннадцать раз, с тех пор как Джек стал руководить. Три случая произошли, когда Гвен уже была в команде. Практика у них была.
Мистер и миссис Питерс жили в этом милом эуардовской эпохи доме на тихой жилой улице. Они прожили здесь двадцать шесть лет. Мистер Питерс был учителем истории на пенсии, а его супруга до сих пор давала частные уроки игры на фортепиано. Друны жили внутри мистера и мисси Питерс. Они жили в них уже восемь месяцев.
Джеймс и Тошико прошли за заднюю сторону дома. Гвен и Джек подошли к входной двери. Оуэн следил за боковой дверью у аккуратно построенного гаража. Они захватили набор инструментов: аудиовесла, щипцы, герметичные мешки, защитные плащи, хирургические перчатки, влажные салфетки, сканеры плотного разрешения и очиститель для ковров.
Что было интересно в Друнах – они были в принципе безвредны. По приезду они поселялись где-нибудь, где было тепло и влажно вроде синусной полости, и оставались там, впадая в своеобразное состояние комы. Наибольший вред, какой они когда-либо наносили, проявлялся в не более чем симптомах простуды.
Пока они не начинали "шевелиться".
Чаще всего они покидали место жительства без всяких "шевелений". Покидали сами или просто умирали и вымывались из организма в "Клинекс" или при чихании, а их "места жительства" никогда об этом даже не узнавали. Было непростительно трудно и рискованно выводить их из комы: для занятых ими тел было лучше позволить Друнам уйти без вмешательства извне.
Но в один из десяти случаев они окукливались и начинали переходить к следующей фазе своего непостижимого жизненного цикла. Этот один раз из десяти требовал быстрой реакции. Команды: к бою.
Внезапное повышение альфа-волновых колебаний было подходящей увертюрой к "шевелению". Как только Питерсы были определены как носители Друнов, Тошико и Оуэн как-то в полдень пробрались в их дом и установили датчики колебаний.
– Всплески растут, – сказал Оуэн, сверяясь с компактным датчиком. Устройство блутуз передало слова остальным.
Джек зазвонил в звонок.
Миссис Питерс была милой, пожилой дамой с ужасным насморком. Она покосилась на Джека и Гвен опухшими, полузакрытыми глазами.
– Мы из газовой компании, – объявил Джек, предъявляя широкую улыбку.
Они внушили миссис Питерс не особого доверия. Красивая девушка в куртке "пилота" и киноактер в шинели, да к тому же у обоих поверх одежды надеты пластиковые плащи. Шмыгая и вытирая нос платком, она попросила предъявить документы. Простым ловким движением Джек в ответ показал ей аудиовесло. Пока до миссии Питерс доходило, что вещь в его руках не была ламинированным удостоверением, весло – матово-черный пластиковый инструмент, размерами и формами напоминающий сплющенную салатную ложку – был прижат к ее лбу, и Джек нажал на маленькую кнопочку "вкл".
На миссис Питерс он сказался как надо, учитывая последствия. Она издала резкий стон, подалась назад, пальцами сжимая виски и со стекающей из измученных ноздрей слизью.
– Держи ее, – посоветовал Джек.
Гвен уже именно это и делала. Она уберегла миссис Питерс от отпадения с высоты собственного роста и осторожно втянула в холл. Джек зашел вслед за ними и закрыл входную дверь. Миссис Питерс была практически без сознания, но ее тело качалось и дергалось от кашля и издавало звуки удушья. Впечатляющее количество вредной желтой слизи стекало из ее рта и носа.
– В восстановительную позицию, – сказал Джек. – Оставь ее дыхательные пути свободными.
– Уже, – ответила Гвен. Она перевернула миссии Питерс на бок и просунула пальцы в слюнявящийся рот пожилой леди вытаскивая комки слизеподобного вещества. Благодарение богу за хирургические перчатки. И защитный плащ. Брызги первого чиха миссис Питерс покрыли перед джекова плаща чем-то клейким.
– Давай-ка еще раз, – сказала Гвен.
Джек наклонился и еще раз приложил весло к голове миссиc Питерс. При "шевелении" Друны становились особенно чувствительны к ультразвуковым волнам. Миссис Питерс стала хрипеть и кашлять еще больше. Намного больший поток слизи полился из ее головы, жидкий и прозрачный, как тающий сахар.
– Гадость, – сказала Гвен.
Откуда-то раздался голос. Мужской голос, зовущий жену в промежутках между мокрым кашлем.
– Тош? – позвал Джек по устройству.
Позади дома, в покрытом влагой саду с зелеными яблонями и гортензиями перешли к действию Тошико и Джеймс. Джеймс уже открывал французское окно. Задней комнатой была гостиная с красивым кабинетным роялем и покрывалами на стульях. Азиатская астра стояла в симпатично жардиньерке у пюпитра. На стене висели школьные фотографии в альбомном формате; ряды детей в униформе смотрели в объектив фотоаппарата.
Джеймс и Тошико прошли в коридор. Голос раздавался сверху.
– Вив? Кто это был? Кто приходил?
В холле у входной двери Джек и Гвен возились с миссис Питерс. Бедная женщина покрылась влагой, измучилась от чихания и хрипа. Не ожидая инструкций, Джеймс и Тошико поднялись наверх.
– Ух ты! По-настоящему начались всплески! – предупредил Оуэн.
– Есть, – ответил Джеймс.
Второй этаж был уставлен комодом, обрамленными в рамки картинами и чеканкой с видами Сноудонии[1]. Громкий, влажный кашель раздавался из соседней спальни. Мистер Питерс слег за день до этого. Комната пропахла ментолом и микстурами от кашля. У прикроватного столика лежали две коробки с салфетками. Мистер Питерс неровно и шатаясь двигался к двери. На нем была надета фланелевая пижама, а на лице изобразилось обеспокоенное выражение.
– Кто… – начал он.
– Патронажные работники, – ответила Тошико. – нас позвала ваша супруга.
– Ложитесь в кровать, мистер Питерс, – попросил Джеймс, – вам лучше не ходить.
Мистер Питерс был слишком слаб, чтобы спорить и позволил вновь уложить себя. Он все еще был смущен, заторможен от гриппа. Он чихнул, и сопля повисла с его левой ноздри, как сосулька.
Тошико помогла ему вытереть ее салфеткой.
– Почему вы в пластиковых плащах? – спросил пожилой мужчина.
– Дождь идет, – ответила Тошико.
– Я измерю вашу температуру, мистер Питерс, – сообщил Джеймс, показывая аудиовесло.
– А вот и они, – сказал Джек. Гвен уже разглядела их в слизи. Извивающийся пузырь бледно-голубого и нездорового оттенка, размером с таракана. Джек зацепил шар стальными щипцами, выудил его из слизи и опустил в мешок.
– Смотри внимательно, – сказал Джек. – Может быть больше одного.
– Как много ты видел вообще? – спросила Гвен.
– Шесть, – ответил Джек.
– Из одного носа?
– Да навряд ли.
– Вот еще один, – указала Гвен с отвращением.
Этот шар был активнее, голубое покрытие немного надорвалась, показывая нечто поярче и темнее внутри. Оно катилось по паркетному полу.
Для тонкостей с щипцами времени не было. Джек схватил ее руками в перчатках и стряхнул в другой мешочек. Он поднял мешочек вверх к свету и поизучал крохотную, протестующую внутри вещь.
– Как раз вовремя, – сказал Джек. – Этот чуть не вылупился.
Миссис Питерс зашлась в пароксизме кашля. Из ее носа и рта потекло более прозрачное вещество - водянистые сопли с прожилками крови. Ковер на полу намочился.
– Еще? – уточнила Гвен.
Джек просканировал женщину.
– Нет, – ответил он, но в третий раз приложил к ней весло, на всякий случай. – Ее организм сейчас адаптируется. Почистим тут. Поставь-ка чайник.
Тошико извлекла третий организм из слизкого рта мистера Питерса и прочистила его дыхательные пути. Ей пришлось достать протез мужчины. Вещь, зажатая в зубцах ее щипцов, уже приступила к процессу преобразования. Вещь начала вылупляться. Черные, колючие, игловидные щупальца дрожали, заполняясь сукровицей.
– Фу, – сказала она.
– Убей это, – сказал Джеймс. – Оно слишком сильно преобразовалось, чтобы просто поместить в мешочек.
С гримасой отвращения на лице Тошико положила вещь в мешочек, приложила его к углу комода и хорошенько заехала по нему книгой Уилбура Смита в твердом переплете.
– Думаю, он чист, – сказал Джек. Он предотвратил поток слюни мистера Питерса и хорошенько промочил рот, чтобы слюнотечение не попортило ковер в спальной. Слюни и так было много, похожей на обойный клей с частицами экскрементов.
Тошико просканировала невезучего бывшего учителя истории.
– Так и есть, он чист.
Оуэн прохаживался по дорожке у гаража. Над ним на промокших деверьях громко щебетали птицы.
– Ну же, – позвал он. – Еще не закончили?
– Оуэн? – крикнул в ответ Джек, после короткой паузы.
– Аха.
– Принеси из SUV очиститель для ковров и набор щеток.
– С каких это пор это стало моей работой? – проворчал Оуэн.
Они уложили чету в постель и выдраили дом. Оуэн ворчал, возясь со шваброй.
– Это отвратительно, – сообщил он.
– Тебе нужно было быть здесь раньше, – отозвалась Гвен. Она готовила восстанавливающий напиток по рецепту Джека: соль, глюкоза, антибиотики, теплая вода и легкий коктейль из лекарств, стирающих кратковременную память. Гвен не любила их использовать.
– Мне изъять датчики колебаний? – спросил Джеймс.
– Вернемся через неделю и снимем их, – сказал Джек. – За ними лучше пару дней понаблюдать.
Они собрали запачканные плащи, перчатки и одноразовые полотенца в мешок для отходов и запаковали их.
Позже, когда мистер и мисси Питерс проснулись в своей постели, они чувствовали себя намного лучше.
Когда команда забилась в SUV, зазвонил мобильник Гвен. На дисплее высветилось имя Риса.
Она сбросила звонок.
1. регион на севере Уэльса, где расположен национальный парк
Глава восьмая
Где-то около четырех часов, после позднего дождя Дэйви Морган услышал голоса в сарае. Утро он провел на участке, а после ушел в дом на ланч. Днем какое-то непонятное чувство толкнуло его назад, странное желание крутиться вокруг сарая, копаясь в старых упаковках с семенами и полиэтиленовых мешках.
Дэйви прошагал обратно. Вещь в тачке пробормотала что-то раз или два. Дэйви гадал, не послышалось ли ему бормотание. Его слух был уже не тот, что раньше.
Он отчетливо слышал голоса. Выйдя на улицу, сделал вид, что проверяет жаровню. Начинало темнеть, самое начало сумерек. Трое или четверо парней, шпана, валялись на голой земле у самого края огорода. Они кричали и называли друг друга всеми красочными вульгарными выражениями. Дэйви подвинул жаровню, стараясь выглядеть так, словно не смотрит в их сторону.
Шпана его игнорировала или вовсе не замечала. К утру вероятнее всего окно или два будут разбиты. Он беспокоился о вещи в сарае. Спустя какое-то время он вернулся в сарай, опустил вещь в тачку, накрыл сверху мешком картошки и вывез на улицу. Он закрыл сарай и направился с тачкой к воротам. Колеса ее раздражающе скрипели.
Он слышал частые, пневмонические удары об мяч и слегка вздрогнул, проходя мимо по территории миссис Прайс, на огороде виднелись отломанные листья капусты, и посеянные наискось пучки сельдерея.
Перед Дэйви мелькнул подгоняемый насмешками один из шпаны, улыбающийся и старающийся починить мяч. Его попытки нанесли мячу больший урон. Дэйви не смог сдержаться.
– Стоишь на чертовых овощах! – воскликнул он.
Откинув мяч, парень посмотрел на него с озадаченным видом.
– Что?
– Ты истоптал все чертовы овощи! – крикнул Дэйви.
Парень опустила глаза. Он был худым, хилым полумальчиком-полумужчиной, с длинной шеей и бегающим вверх и вниз адамовым яблоком. Лет этак восемнадцати-девятнадцати, волосы по-идиотски раскрашены в два оттенка, лицо мелкое и прыщавое. Дэйви узнал его. Что-то подсказывало, что парня звали Оззи. Этот Оззи посмотрел под свои запачканные ноги, улыбнулся и наступил на еще одну головку сельдерея, торчащую из черной земли. Немного ее посыпалось на дорожку. Дэйви поднял глаза в ожидании словесной брани. Иногда он сомневался, могут ли они еще что-нибудь, кроме как потеть. Оззи посмотрел на Дэйви и сделал пару шагов вперед. Он двумя руками поднял футбольный мяч к груди. Дэйви стоял немного поодаль и продолжал смотреть на него, юноша неожиданно метнул в него мяч. Дэйви всхлипнул от неожиданности и отпрыгнул. Это была уловка. Парень не бросил мяч на самом деле, только сделал вид. Но этого хватило, чтобы Дэйви потерял равновесие. Он закачался и упал пятой точкой на бутень одуряющий[1]. Падая, он ударился коленом о цистерну с водой. Оззи осклабился и опустил мяч, его друзья зашлись в смехе, улюлюкали и кричали.
Они обзывали Дэйви разными придуманными прозвищами. А он ждал, терпеливо, чувствуя пульсацию в колене и разрываясь от злости и страха. Он ждал пока голоса отдаляться, а его дыхание выровняется, после медленно выпрямился, используя край цистерны в качестве рычага. Парни уходили на север, пасуя друг другу мяч, их интерес к нему улетучился. Ему хотелось поднять кулак и покричать, но он знал, что тогда все повторится по новой. Этого он не хотел. Он выждал еще немного времени. Опершись спиной, осторожно подвигал ноющей ногой. Чертовы ублюдки. Чертовы, чертовы ублюдки. Поверхность позеленевшей воды в цистерне пошла рябью. Снова начался дождь. Дэйви застегнул пиджак землекопа, поднял ручку тачки и снова пустился в путь. В этого раз медленнее, прихрамывая.
Он открыл заднюю дверь и заехал с тачкой на кухню. Она оставила мокрые следы, которые попозже ему нужно было протереть, но пока его интересовало, как перенести вещь. Она была тяжелая. Он думал, куд положить ее. Где она будет в безопасности? Где ей будет удобно? О том, чтобы поднимать наверх не могло быть и речи, да и кладовая под лестницей тоже не подходила. Там находились пылесос и газовый счетчик – как-то негостеприимно. Наконец он остановился на ванной, находящейся в небольшой уборной на нижнем этаже. Он отодвинул мыльницу и старую паутину, которую непостижимым образом сохранил нетронутой, с тех пор как Глинис умерла, и опустил вещь в изношенную ванну, подперев о затвердевшие выступы крана. Он устанавливал вещь осторожно, удостоверяясь, что она стоит крепко. Затем вывез тачку, прислонил ручками к дворовой стене и вернулся внутрь. Дэйви поставил чайник.
– Чашку чая? – спросил он.
Появился кот, который ожидающе посмотрел на него. Дэйви снял пиджак и повесил на крючок.
– Я определенно никогда снова не поем сырное фондю, – сказал Джеймс.
– Я и не знала, что ты любишь фондю, – отозвалась Гвен.
– Я бы не сказал, что обожаю его, – ответил Джеймс, улыбаясь.
– Расслабься уже, – произнес Оуэн. Он хмурился, взгляд был измученным, но все же поллулыбался и подшучивал.
– Хотя довольно неплохой результат, – отметила Тошико. – Слизи вопреки, – она тоже была уставшей.
– Не совсем то, как я хотела провести понедельник, – сказала Гвен, – но да. Весьма неплохо. По крайней мере, на этот раз мы не облажались.
– Я за это выпью, – объявил Оуэн. Он огляделся. – Если найду что пить…
Пол шестого. Маленький подвальный бар на Куэй был переполнен. Целый гурт сотрудников инвестиционных фирм, брокеров и большая часть анонимных "воротничков" Кардиффа стекались в эту забегаловку.
– Помогу Джеку с выпивками, – поднялась Гвен. Джеймс смотрел, как она исчезает в толпе. Он взглянул на Тошико и Оуэна. Они дружно улыбались. – Что? Что?
– Помощь нужна? – перекликнула Гвен шум.
– Спасибо, – ответил Джек, поворачиваясь, чтобы забрать пару напитков с бара. Он ждал, пока бармен принесет сдачу.
– Тебя больше устроило? – спросила Гвен.
– Что?
– Сегодня. Это представление устроило вас больше, сэр?
– Аха.
– Думаю, мы хорошо справились.
–Ты сейчас сама себя ободрить пытаешься?
– Ха-ха, – ответила она. – Что-то посерьезнее, да?
– Не понял, повтори?
– Тут что-то посерьезнее. Серьезнее, чем просто прошлый уик-энд.
– С чего ты взяла?
– Ох, не знаю. Мой "высокий, мрачный и задумчивый" детектор выходил из себя чаще обычного.
– Твой что?
– Ты. В эти последние дни ты какой-то более загадочный и отрешенный. Настоящий взгляд судьбы.
– Ну что могу сказать? Я работал над имиджем. Надеялся заполучить полного "Хитклифа"[2] на рождество.
– Ладно, – хихикнула она. Они направились к столику с напитками. – Но ведь ты бы сказал мне, будь что-то не так? – спросила она.
– А что я обычно держу вас в курсе? – уточнил Джек.
– Нет, обычно ты скрываешь уйму всего.
– И почему что-то должно измениться? – предъявил Джек улыбку, как в рекламе зубной пасты. – Гвен, я знаю многое. Я знаю ну очень многое. Знаю то, о чем вам беспокоиться не надо. Когда наступит момент, чтобы вы беспокоились, я сообщу.
– Да чтоб меня, – проговорила Гвен.
– Что?
– У нас только что был настоящий разговор по принципу необходимого знания[3]?
– Похоже на то.
– Боже, теперь я чувствую себя, как настоящий секретный агент.
– Посмотрим, может, я найду тебе такого.
Они раздали напитки. Один из местных завсегдатаев загрузил музыкальный автомат монетами, отчего тот запел на весь подвал "Кто ты?".
– ЦРУ, – проговорил Оуэн. – Как думаете, я могу перейти к ним?
– К сожалению, ты должен остаться доктором, – покачал головой Джек.
Джеймс хмыкнул в бокал. Тошико утешительно похлопала Оуэна по руке. Зазвонил телефон Гвен, она достала его и сбросила звонок.
– Не ответишь? – спросил Джек.
– Нет, – ответила Гвен, поднимая выпивку. Джеймс взглянул на нее.
Джек положил свой наполовину пустой стакан с водой на стол.
– Что ж, как бы ни было хорошо с вами, мне нужно идти.
– Слабое звено, – проговорил Оуэн.
– У меня в Хабе дела остались, – сказал Джек. – Тош, ты закончила с оценкой?
– А утром можно тебе все передать? – уточнила она. – До сих пор с этой головной болью не справлюсь.
– Конечно.
– Я составлю тебе компанию, – сказала Тошико.
Оставшаяся тройка минуту-другую молчала. Оуэн перевел взгляд с Гвен на Джеймса и обратно на Гвен. Он мотнул головой.
– Понял. Увидимся утром, – он поднялся на ноги. – Не делайте ничего, чего бы я не сделал, – сказал он.
– Как много остается вариантов, – отозвалась Гвен.
Джеймс дождался, пока Оуэн исчезнет в толпе костюмов.
– Тебе звонил Рис, да? – спросил он.
– Да, так и есть.
– Собираешься поговорить с ним?
– Когда-нибудь.
– И что скажешь?
– Поэтому я и сказала "когда-нибудь", – пожала она плечами. – Пока не знаю.
– Если тебе тяжело… – кивнул Джеймс.
– Не продолжай.
Сквозь гул голосов музыкальный аппарат перешел с "Кто ты?" на "На одном дыхании"
– Ну и что будем делать? – улыбнулась Гвен.
– Что ж, спокойной ночи, – сказала Тошико.
– Увидимся завтра, – ответил Джек. Тошико заторопилась прочь по Куэй, пробиваясь сквозь спешащих на ужин людей. В воздухе пахло дождем. Светящиеся рекламы на окнах и вывесках ресторанов-баров создавали удивительное разноцветье под ночным небом.
Джек подошел к бесшумной части ограждения плотины. Он достал черную плитку из кармана шинели и осмотрел ее. Дисплей оставался прежним. Предвещающим. Тикающим.
"Принцип необходимого знания" пошутила Гвен. Джеку было необходимо знать, и не у кого было спросить.
Оуэн прошел по бухте к своей квартире и вошел внутрь, пакет с едой на вынос ударился об его поднятую руку. Он повесил свое промокшее пальто на спинку стула, зашел на кухню, доставая тарелку, вилку и из холодильника пиво. Он чувствовал себя напряженно и неспокойно. Головная боль пульсировала в глазах, ушибленный рот ныл. Он выложил еду на тарелку, опустил ее на стол и рядом устроил пиво. Потом направился в ванную рассмотреть губу в зеркале. Девушка – мисс громадные буфера – забыла помаду на раковине. Он поднял ее и лениво покрутил. Оуэн решил, что действительно нуждается в аспирине. Тяжелые капли начали барабанить в окна квартиры.
1. многолетник, цветёт в июле, высотой 30-120 см, корень тонкий веретеновидный
2. американский комедийный мультсериал 1984 года, рассказывающий о приключениях рыжего кота Хитклиффа и кошачьей банды «Кадиллак Коты», возглавляемой жёлтым котом Риф-Рафом