Название: Мама, не горюй! / Present
Автор: Нарисэ Конохара (Narise Konoharа)
Иллюстратор: Юки Шимизу (Yuki Shimizu)
Дата выпуска: 2005
Переводчик: я
Статус: в процессе
Жанр: яой
Рейтинг: NC-17
Саммари: быт Юйчи и Имакуры
Дисклеймер: все герои и произведение принадлежат их авторам и правообладателям. Моих прав на них не было, нет и не будет.
Отрывок 1Отрывок 1
Ему казалось, тело плывет, а видимость замутняется. Далеко были голоса. Когда все начало отступать, перед глазами появился привычный потолок. Такаши Имакура посмотрел влево и вправо, потирая глаза. Наконец-то он понял, что это был сон. Он успокоился и все же был немного смущен. Он перевернулся и пригладил волосы на висках. На прикроватных часах отображалось 7:15 утра. Он лег спать после двух ночи.
– "Еще чуть-чуть", - подумал он, разглаживая простыни.
Когда он перевернулся, нос уткнулся в нечто теплое. Послышался бодрящий запах. Он придвинул лицо ближе, закрыл глаза, его щеку пощекотал палец. Имакура подумал, что все еще спит. Палец щекотал, и он начал хихикать.
Палец спустился к подбородку, поднял его лицо, и он встретился взглядом со своим парнем Юйчи Хигащиямой. Даже несмотря на щетину и полуприкрытые глаза, Имакуре подумалось, что тот очень красив. Это красивое лицо постепенно приблизилось и поцеловало его.
Ласкающий лицо палец переместился на спину, и Юйчи обнял его сильнее. Они нежно целовались, но вдруг тонкий язык Юйчи прошелся по его зубам и проник в рот. Он обернулся вокруг языка Имакуры. Влажный, тягучий поцелуй был слишком сильным явлением для его сонной головы, дышать стало трудно.
Потом Юйчи наконец-то отступил, голова Имакуры была пуста из-за нехватки кислорода. Он проглотил слюну, не зная, своя она или любовника. Он вытер влажные губы, но когда Юйчи начал покусывать его ухо и прошептал в него "Имакура", по спине побежали мурашки. Они уже три месяца жили вместе, но любовник до сих пор уважительно называл его по фамилии. Он сказал, что ничего страшного, если тот будет называть его по имени, но Юйчи ответил, что ему удобно так, как есть. И все же временами, когда они занимались любовью, Юйчи называл его "Такаши". Имакура не привык к этому и всегда в таких случаях ему казалось, что любовник – это чужой человек, и он терял ритм.
– Хочешь меня?
Юйчи придавил коленом незащищенные чресла Имакуры. Выглядело так, словно он насмехался над его эрегированным пенисом, Имакура залился краской.
– Н… нет… - непреклонно покачал он головой, видя, как снизу его разглядывает любовник.
– У тебя стоял, когда ты прижался ко мне. Я подумал, ты жмешься к моему бедру, потому что хочешь.
– Мне снился сон и…
– Какой сон? – фыркнул любовник, навис над ним и схватил его голову. Имакура молчал, закрыв глаза. – Тебе снился я? – переспросил Юйчи.
– Как ты узнал? – шокировано открыл глаза Имакура. Юйчи улыбнулся, словно просто угадал.
– Что я делал в твоем сне?
Имакура молчал, потому что не хотел говорить. Юйчи сузил правый глаз.
– Вижу, ты не будешь говорить… пока я не сделаю так! – даже не закончив говорить, он начал щекотать Имакуре подмышки.
Ступни и подмышки Имакуры были очень чувствительными. Он пытался увернуться на кровати и сбежать, но Юйчи не прекращал, так что пришлось сдаться. Тяжело дыша, он признался.
– Мы занимались этим.
– Где? – любовник вспыхнул, услышав признание.
– В ресторане…
– Как?
Имакура посмотрел на любовника, ему не хотелось, чтобы разговор зашел так далеко.
– До открытия, я был там один. Ты неожиданно появился, и хотя я сказал, что слишком поздно, потому что придут посетители, ты уложил меня на стол и…
Он стыдился рассказывать об этом вслух, голос был тих. Он облизнул губы, и когда поднял глаза, взгляды встретились.
– Ты конечно настаивал, - он нахмурился, как обычно хмурился, поев что-то, чего не хотел. – Ты настаивал. Я отказывался, но ты…
– Наверно, заставил тебя, - повел плечами Юйчи, - но это был я внутри твоей головы. Определенно, это то, о чем ты фантазировал. Ты наверняка хочешь этого на рабочем месте.
– Я никогда не думал о таком, - помотал головой Имакура.
Хоть он и отнекивался, но Юйчи сел со скрещенными руками и смотрел на него.
– Ты хочешь сделать со мной что-то захватывающее. Хочешь сделать это где-то, где есть опасность быть застигнутым. Попробуем в парке ночью?
Все это не звучало как шутка, но Имакура громко сказал "нет" и дернул ногами. Обернутые вокруг нижней части простыни упали на пол. Любовник облизнул его верхнюю губу, как дикое плотоядное и приблизился.
Горячие руки Юйчи лежали на его коленях. Он старался помешать развести ноги в стороны, но Юйчи только удвоил попытки. Он был смущен и хотел закрыть лицо руками, однако Юйчи постепенно нависал над ним. Влажная головка уже тыкалась в него.
– Ты хочешь сейчас побаловаться? – спросил Имакура высоким визгом. Вместо ответа Юйчи потерся. Имакура чувствовал себя открытым, но бедра протестовали. – Я не люблю по утрам…
– Тогда это пропадет впустую, - прошептал Юйчи ему в ухо, слегка дотронувшись до вставшего пениса. Губы начали покалывать.
– Все пройдет, если я пойду в душ. Лучше так, чем потом весь день болят бедра…
Юйчи нежно погладил его виски, пока тот жаловался. И поцеловал в лоб.
– Я буду нежным. Если тебе будет больно, все тут же закончится.
Юйчи крепко держал его и повторял "пожалуйста" в ухо. Он двинул бедрами, пройдясь по Имакуре членом в мольбе впустить его. Но иногда после утреннего секса у него целый день все болело, сидеть и стоять было неудобно. Поэтому он сомневался. Он думал, Юйчи сдастся, если быть категоричным, но…
Имакура расположил руки на спине любовника и закрыл глаза. Больно не было, и он мог справиться с дискомфортом…
– Только не долго. Не люблю я, когда раскачиваюсь туда-сюда.
– Хорошо.
Когда член Юйчи вошел, Имакура рефлекторно выдохнул. По опыту он знал, что неудобство бывает только в самом начале, а после уже становится хорошо.
– Он весь вошел, - почувствовал он горячее дыхание на ухе. – Ты такой хороший, принял меня всего.
– Мог бы и не говорить, - Имакура зарделся от этих подробностей.
Юйчи вцепился ногтями в твердый член Имакуры, и тот застонал от удовольствия. Он быстро прикрыл рот, перехватив счастливое выражение лица Юйчи, и почувствовал странную досаду.
Он раскачивался назад и вперед, держась за колени. Онемение от манипуляций в нижней части постепенно передалось по всему телу. Было ощущение, что он пьян. К тому же в этот раз было жарче, чем обычно. Почему…
– Ю-чан… ты надел презерватив?
– Я забыл, - движение прекратилось, Юйчи широко улыбался. – Но не волнуйся, я не кончу в тебя.
Он задвигал бедрами быстрее, времени на раздумья не было. После последнего сильного толчка любовник начал дрожать, и он почувствовал семя внутри себя. Сразу после кончил сам Имакура. Когда Юйчи вышел, Имакура посмотрел на него.
– Лжец. Ты сказал, что не кончишь в меня.
Хоть он был искренне рассержен, когда Юйчи сильно обнял его и поцеловал, злость прошла.
– Я сдерживался столько, сколько мог. Но потом в конце ты вдруг сжался, я не мог больше терпеть.
Он не помнил об этом и только выдохнул в ответ.
– Когда ты так сжимаешься – это уже слишком. Ты не должен так меня держать.
Имакура не сохранил таких воспоминаний, но не мог отрицать, что все могло быть именно так. И не мог сердиться, раз вина была его. Он мог только дуться.
– У меня совсем мало времени до начала работы. Давай примем душ, я вычищу тебя.
– Ладно.
Юйчи вел его в душ. По дороге он почувствовал в себе жидкость и подумал, что не сможет удержать ее в себе. Когда он сообщил об этом Юйчи, тут же почувствовал, как его запечатал палец, и громко вскрикнул.
– Я просто не даю протечь. Разве не хорошо? – спокойно спросил Юйчи.
Имакура и понятия не имел, что в душе его ждет второй раунд.
***
***
Ресторан "Шербург", в котором работал Имакура, располагался на 34 этаже отеля "Джексон" недалеко от станции Роппонги. Отель открылся недавно и принимал большое количество иностранных гостей, потому что был звеном зарубежной цепи.
Интерьер "Шербурга" был выполнен шведом Оуэном, и мастерское сочетание дерева с металлом создавало впечатление модерна и комфортабельности. Имакура любил смотреть на ресторан, когда он был пуст. Помещение было отделано так, чтобы красиво выглядеть даже без посетителей.
Когда Имакура в четыре пришел на работу, никого еще не было. Хотя молодой состав кухни усиленно готовился к обеду, их не было видно за дверями. "Шербург" открывался для ланча с полудня до 2 часов дня, но в него входили всего два блюда и три вида вина, так что необходимости в сомелье не было. Ужин был основным событием.
Имакура сложил вещи в шкафчик и переоделся в униформу. Когда галстук на шее был затянут, его спина автоматически выпрямилась и он был готов к работе. Сначала он проверил список резерваций в небольшом кабинете. Если посетители раньше обедали при нем, он проверял их предыдущие заказы и подходил уже с несколькими предложениями к сегодняшним заказам. Новым клиентам, выбирающим комплексное меню, он предлагал более традиционный список вин.
Составив список рекомендаций, он отправился в погреб. Открыв тяжелую дверь, Имакура вошел внутрь. Тут, как обычно, было темно и немного
прохладно. Закрытая дверь приносила тишину, которая создавала ощущение иного мира. Погреб был абсолютно звуконепроницаем. Он проверил температуру и уровень влажности, почистил полки и пересчитал запасы.
Имакура хотел бы повысить бюджет на вина, но менеджер ресторана отказался. Он проявил талант в нахождении хороших недорогих вин, но у более дорогих брендов был характер, вкус и глубина, которой не доставало недорогим винам. Он хотел, чтобы как можно больше людей попробовали их, но клиенты тоже были ограничены в средствах, так что предложить лучший ассортимент доводилось всего несколько раз.
После пересчета он заметил, что у них осталось очень мало розового вина. Оно было легким, подходило ко всем блюдам, было недорогим и поэтому заканчивалось быстрее других сортов. Он добавил несколько бутылок розового вина в список заказов и покинул погреб. Хотя очистка погреба и подготовка рекомендаций вин входила в обязанности сомелье за неимением большого штата в "Шербурге" Имакура помогал в этом. Спускаясь вниз по узкой лестнице для служащих, он услышал за спиной торопливые шаги.
– Имакура! Прости, я опоздала.
Он обернулся и увидел бегущую за ним сомелье Мики Огаву. Выглядела она так, словно только пришла и все еще была в легком зеленом плаще.
– Была моя очередь проверять погреб.
Сверившись с часами, он увидел, что уже почти половина пятого. Она опоздала почти на полчаса. Имакура смиренно вздохнул.
– Ничего, я уже посмотрел. Осталось только проверить бутылки.
– Мне очень жаль, – Мики сложила руки у лица и извиняюще поклонилась.
Сомелье была на семь лет младше Имакуры и не умела распоряжаться временем. Она не в первый раз опаздывала, но он не сердился. Она никогда не опаздывала больше, чем на полчаса и была очень серьезной, когда дело касалось собственно работы.
Имакура все чаще думал, что стал более терпимым. Он ненавидел, когда люди опаздывали, и мог использовать пару-тройку исключительно оскорбительных замечаний в их адрес. Он завидовал, когда люди зарабатывали больше него или выполняли лучшую работу и всегда был груб с ними. Именно таким он был на старом месте работы в фармацевтической компании. И порой сам поражался собственному поведению. Когда фармацевтическая компания обанкротилась, ему неожиданно выпал шанс заняться тем, чем ему хотелось, и это сотворило чудеса с его характером. На старом месте он часто мучился из-за нехватки уверенности, но здесь его знания сделали ему имя. Он добился доверия. Уверившись в себе, он понял, что может быть добр с другими людьми.
– Я засиделась вчера с друзьями за выпивкой и проспала, – призналась Мики.
– Мы закончили около полуночи, ты пошла гулять после этого? – Имакура был удивлен и поражен ее выносливостью, хотя прекрасно понимал разницу в возможностях организма двадцати с хвостиком лет и тридцатилетнего, как у него. Он был невысок, лицо сохранило молодость, так что люди часто не давали ему больше двадцати с чем-то, но Имакуре уже исполнилось тридцать два. Но все же в ресторанном бизнесе он был новичком, ведь работал в этой сфере всего год-полтора.
Мики была единственным сомелье в ресторане, так как бывший погиб в автокатастрофе. Девушка была со-сомелье и находилась во Франции по учебе, однако ресторан нанял ее после короткого поиска. Она была дочерью богатого владельца виноградников в префектуре Яманаси и хотя часто повторяла, что знает мало, когда дело доходило до дегустации лучших носа и нёба можно было найти не так уж много.
Имакуру взяли на работу для стажировки на будущую позицию сомелье. Хоть практики работы в ресторане у него не было, его взяли из-за обширных знаний о вине и умению комбинировать вина с блюдами.
Чем ресторане дороже, тем опытнее штат ему требуется. Но шеф-повару "Шербурга" было всего тридцать. Он был не так связан с традициями, и его знали за инновационные идеи приготовления французских блюд, которые были по вкусу японским клиентам. Вместо вышколенного сомелье, который выбирал бы традиционные вина, руководство ресторана искало кого-то, кто мог бы подбирать вина к блюдам к удовольствию клиентов и не по баснословным ценам. Поэтому они выбрали Мики и Имакуру.
Микки хлопнула в ладоши и захихикала.
– Вчера было открытие нового бара, принадлежащего владельцу места, где работаем мой друг. Они даже "Дом Периньон" выставили. Винтаж!
– Неужели?
Имакура заинтересовался разговором. В годы уникально богатого сбора урожая изготовляется сорт "Винтаж" марки "Дом Перионьон", который предлагается в четыре-пять раз дороже обычной бутылки.
– Завидую. Мне "Винтаж" перепал только раз, – вздохнул Имакура, а Мики выглядела так, словно пыталась вспомнить вкус.
– Оно было вкусным, бар вообще хороший. Они предлагают больше, чем просто нормальные коктейли и имеют хороший запас вин. Нужно сходить как-нибудь.
– Конечно, но Мики… Тебе нужно переодеться. Если менеджер заметит тебя, опять заведется из-за опоздания.
Мики бросилась за Имакурой. Через пару шагов она замерла и обернулась.
– Ты купался до работы?
– Да.
– Я почувствовала твой шампунь, – засмеялась она в нос. – Это "Элейр" Кэрви, да? Им пользуется мой друг. Тебе нравится "Элейр"?
– Мне его кто-то дал. Не помню, честно говоря, кто.
– Ты живешь один, правда? – не унималась Мики. – Странно это пользоваться чьим-то шампунем. В чьем доме ты принимал душ?
– А? Что ты имеешь в виду? – Имакура залился краской и зарылся лицом в список винных заказов. – Какое это имеет значение? Это мы уже проходили. Такие вопросы могут восприниматься как домогательство.
Мики хихикнула и объявила, что ведет себя как грязный старикашка.
– Ты и вправду идешь напролом.
Девушка откровенно играла с Имакурой. Пытаясь вернуть самообладание и восстановить статус старшего в отношениях, Имакура выпрямил спину и прочистил горло.
– Хватит обо мне… Я проверил погреб, у нас мало розового вина. Думаю заказать еще. Вдобавок к обычным сортам тавельского и Матеуша хочу взять немного калифорнийского розового вина.
– То есть, вино той калифорнийской винодельни, которое тебе нравится, – Мики поднесла указательный палец к щеке. – То, что сухое и с ароматом роз? Оно популярно и недорого. Мне тоже нравится. Одобряю идею.
– Закажу его сегодня.
Нос и нёбо у нее могли быть отличными, но организованности не хватало, отчего заказы легли на плечи Имакуре. Ее не интересовали дешевизна или безызвестность брендов, но она была точна во вкусе, и ему приходилось быть осторожным.
– Ой, менеджер…
***Через открытую дверь коридора они увидели менеджера ресторана, мистера Тани "смеющегося демона", проходящего мимо. Мики быстрее зайца побежала в переодевалку. Мистер Тани посмотрел в коридор, но девушку не заметил.
Имакура прошел в офис и поднял трубку телефона. Если розовое вино заказать сегодня, его доставят к завтрашнему полудню. Он связался со своим любимым поставщиком, но тот был занят, и ему пришлось подождать. Как он и думал, процесс занял много времени, он заметил, что его ноги затекли. Покувыркавшись в простынях, они повторили все в ванной… потому что Юйчи возбудился, счищая Имакуру.
Его любовник в основном был хорошим человеком, хотя и случалось, что вел себя далеко не мило. Когда он вспоминал, сколько они занимались сексом, сердце колотилось. Он чувствовал, что по-настоящему любим.
В фармацевтической компании их связывали отношения начальника и сотрудника. Брошенные на необитаемом острове они были вынуждены жить вместе, полагаться друг на друга и в конце влюбились. Теперь они жили вместе и были влюблены, но жизнь не всегда была гладкой. Когда их наконец спасли, Имакура узнал, что компания обанкротилась, а мать категорически не одобряла этих отношений. У Имакуры и его матери были только они двое, она с детства учила его ничего не скрывать. Не прошло совсем немного времени, как он рассказал ей об отношениях с Юйчи, но она так кричала, что ему почти парализовало.
– Но Ю-чан хороший человек, – слабо спорил он без всякой пользы.
– Стал бы хороший человек совращать кого-то вроде тебя?
Его не совращали. Все произошло естественно. Однако мать ничего об этом слышать не хотела.
– Я… я люблю его.
– Тебя обманули. Ты позволил гею насмехаться над тобой.
Хоть он и верил Юйчи, но постоянные разговоры о том, что стал игрушкой в чьих-то руках заставили Имакуру самого поверить в это. К тому же он боялся, что если продолжит говорить о любви к Юйчи, мать отречется от него. Наконец, он решил прекратить общение, пока злоба матери не утихнет, но вдруг обнаружил, что номер Юйчи стерт с памяти телефона без его ведома. Телефонная книга компании тоже испарилась, а смелости спросить об этом у матери не хватило. Он был уверен, что она поинтересуется зачем ему книга. Потом неожиданно она заявила о переезде. Он подумал, что наступил конец. Он не мог противостоять с матерью в ее попытках отдалить его от Юйчи.
Оставшись без работы Имакура начал изучать вино. Он всегда мечтал об этом да и появилась причина не думать о других вещах. Он ходил на утренние уроки по вину, и дегустировал по вечерам. Он даже не искал иной работы, думал только о вине… даже когда боялся, что мать разозлится. Она же казалась занятой новыми отношениями и каждую неделю наряжалась и уходила.
Все было прекрасно, пока он был занят с вином, но каждый раз вперед сном в кровати Имакура вспоминал времена на острове. Как они целовались и спали в обнимку, скрытые от подглядывающих глаз мира. Порой он не мог сдержать слез. Как он мог так расстраиваться, если это не было истинной "любовью"? В конце одинокой осени мать смущенно сообщила, что выходит замуж за бородатого мужчину из орнитологического института. Одного из двух пассажиров, с которыми Имакура и Юйчи ехали на остров в лодке. Со смерти отца мать растила сына одна, и его чувства были смешаны. Он хотел быть счастлив за нее, но не знал сможет ли.
– Ты не позволила мне любить того, кого я хотел, но сама так поступаешь. Чем он отличается от Ю-чана? – хотел спросить он у матери.
Сначала мать настаивала на его переезде с ней в Мияги, но бородач заявил:
– Ты взрослый человек. Ты должен поступать, как хочешь.
Когда она сообщила о намерении выйти замуж, он твердо сказал, что намерен остаться в Токио и продолжить изучать вино, но мать слезно умоляла его. Если бы она продолжила так драматизировать, он бы сдался. Когда же ее жених сказал, что это вовсе не обязательно, она изменила мнение так быстро, что это почти показалось пощечиной. Это стало весомым шоком. Он понял, что теперь орнитолог стал для нее важнее него. Сначала жизнь в одиночестве приводила его в ужас, и он пытался заполнить пустоту вином. Он делал это не из-за тоски по матери, а от тоски по Юйчи. Но был слишком напуган. Он мог бы отыскать его номер или адрес от бывших коллег, но они не контактировали четыре месяца. Юйчи был милым, но к этому моменту мог уже забыть о нем. Если бы он нашел Юйчи и услышал бы, что все прошло, он вряд ли оправился бы от этого. Он пережил операцию по удалению крайней плоти, потому что хотел наконец-то избавиться от основного источника своего беспокойства. Это не сделало его член больше, но когда он впервые увидел розоватую головку, ему показалось, что видит истинного себя.
В начале декабря он неожиданно устроился в "Шербург". Ему повезло, о чем он знал и не переставал учиться. Было время, когда его опыт ограничивался простым обслуживаем клиентов, и он был несчастлив от нытья, но бывало много хороших моментов. Он весь погрузился в работу и стал меньше думать о бывшем любовнике, когда в середине января они вдруг вновь встретились.
Его мать почти сразу же узнала об их воссоединении. Хоть Имакура и боялся, что мать взбесится и будет кричать, Юйчи сохранял спокойствие и выдержку. Несмотря на осыпание бранью со стороны матери любовника, Юйчи твердо стоял на своем. Он даже слова не сказал, когда она влепила ему пощечину. Его стойкость вызывала у Имакуры стыд за свою нервозность.
– Я люблю Ю-чана, и ты ничего не сможешь сказать, чтобы изменить это.
Ему удалось сказать это, благодаря поддержке Юйчи. Его мать расплакалась и вернулась в Мияги, на какое-то время разорвав контакты. Недавно она началась снова звонить ему, но они никогда не говорили о Юйчи. Видимо, она все еще не приняла то, что ее сын полюбил мужчину.
Сведенные судьбой на заброшенном острове двое мужчин хотели видеться и заниматься любовью каждый день, что логично подвело их совместному жилью. Они могли каждую ночь до бесконечности целоваться и спать в одной постели. Он чувствовал любовь каждый раз, когда Юйчи ласкал его тело и волосы. Чем больше они шептали свое: "Я люблю тебя", тем сильнее были чувства. Он становился мягче…