I'm so gay that can't even drive stright
Перевод приостановлен, в связи с тем, что его делает другой переводчик.
название: Сумеречные улицы
автор: Гэри Расселл
дата выпуска: 6 Марта 2008
Глава 1 из 24
переводчик: я
Данный перевод не подразумевает под собой получение материальной выгоды.
Глава первая
Глава первая
Он насчитал их на платформе восемнадцать человек в маленьких аккуратных черных или серых плащах, с покрытыми головами и противогазами на поясе; у некоторых в руках были перевязанные веревками чемоданы, у других – обычные ранцы, а у пары-тройки только бумажные мешки. В глазах у всех было одинаковое выражение – смесь трепета, страха и удивления. Несколькими часами ранее их сгруппировали на станции Паддигтон в Лондоне, и они, ничего не понимая, попрощались с родителями и опекунами, братьями и сестрами, родными и чужими. Затем их погрузили в паровоз и отправили в Кардифф. Туда, где безопасней, подальше от бомб.
Хотя даже в Кардиффе случались налеты. Всего несколько месяцев назад часть Риверсайда – Невил стрит, если он верно помнил название, – был стерт с лица земли немецким рейдом. Так что по-настоящему безопасного места не существовало. Просто чуть безопасней Лондона.
На верхней ступеньке, ведущей в нижний кассовый зал, группа незнакомцев, как один, двинулась вперед, хватая детей, толкаясь и пихаясь, сверяя имена, нацарапанные на манильской дощечке. Время от времени имя на бирке опознавалось, ребенка отделяли от остальных и уводили. Один за другим отобранные эвакуированные спускались вниз по лестнице, чтобы начать новую жизнь, не имея ни малейшего представления вернутся ли они домой вновь или когда же кончится война.
Джек Харкнесс посмотрел на часы. «Примерно через три с половиной года», – сказал он в пустоту, а затем улыбнулся. На платформе стоял рыжий веснушчатый паренек, с редкими зубами и ушами, торчащими под абсолютно абсурдным углом. Более карикатурного эвакуированного невозможно было представить.
Он шагнул к мальчику и протянул руку к его бирке, но ребенок отступил.
Джек Харкнесс посмотрел на часы. «Примерно через три с половиной года», – сказал он в пустоту, а затем улыбнулся. На платформе стоял рыжий веснушчатый паренек, с редкими зубами и ушами, торчащими под абсолютно абсурдным углом. Более карикатурного эвакуированного невозможно было представить.
Он шагнул к мальчику и протянул руку к его бирке, но ребенок отступил.
– Кто такой? – спросил мальчик.
Джек назвался.
– А ты? – Джек ухватился-таки за бумажную бирку. – НЕИЛ*, – с секунду хмурился он, но затем улыбнулся: – Да уж, очень забавно. Ну, вы даете ребята.
Мальчик вскинул голову.
– Да чтоб меня, хватит уже, а, елы-палы, хочешь познакомиться поближе?
Джек назвался.
– А ты? – Джек ухватился-таки за бумажную бирку. – НЕИЛ*, – с секунду хмурился он, но затем улыбнулся: – Да уж, очень забавно. Ну, вы даете ребята.
Мальчик вскинул голову.
– Да чтоб меня, хватит уже, а, елы-палы, хочешь познакомиться поближе?
Джек медленно покачал головой.
– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, да? Хотя акцент хороший, должен отдать тебе должное. Ты его здорово перенял. Я сам никогда до конца правильно не понимал людей с Восточного Лондона.
– Ни фига себе. Я не понял ни слова из того, что ты сказал, кореш.
– Ну да, не важно, Неил. Нам нужно отвести тебя домой.
Он взял «мальчика» за руку и повел вниз по лестнице, сворачивая направо к черному ходу. Они вышли на августовское солнце. В нескольких метрах по другую сторону дороги был припаркован черный гладкий Даймлер**. Дверь со стороны водителя открылась, на свет показался шофер в сером костюме и отсалютовал. Джек отмахнулся.
– Прекрати, Лайнос, – сказал он.
– Ух ты, ничего себе, совсем неплохо
Лайнос улыбнулась и сняла шоферскую остроконечную кепку, позволяя длинным рыжим волосам каскадом рассыпаться по спине.
– Очарована, – сказала она и открыла заднюю дверцу, впуская мальчика внутрь. Джек последовал за ним.
Как только Лайнос вернулась на водительское сиденье и натянула кепку, Джек подался вперед и поцеловал ее в загривок.
– В Хаб, пожалуйста. И не щади коней.
Даймлер медленно тронулся. Лайнос нагнулась, сорвала с приборной панели телефонное устройство и передала Джеку.
– Харкнесс, – просто сказал он. А через мгновенье произнес: – Понятно. Но это не мои проблемы. Вы просили найти и идентифицировать его. Сделано. Доставлю его в Хаб и делаю ноги. Сегодня ночью вечеринка в доках Бьюттауна, и мое имя в списке приглашенных.
– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, да? Хотя акцент хороший, должен отдать тебе должное. Ты его здорово перенял. Я сам никогда до конца правильно не понимал людей с Восточного Лондона.
– Ни фига себе. Я не понял ни слова из того, что ты сказал, кореш.
– Ну да, не важно, Неил. Нам нужно отвести тебя домой.
Он взял «мальчика» за руку и повел вниз по лестнице, сворачивая направо к черному ходу. Они вышли на августовское солнце. В нескольких метрах по другую сторону дороги был припаркован черный гладкий Даймлер**. Дверь со стороны водителя открылась, на свет показался шофер в сером костюме и отсалютовал. Джек отмахнулся.
– Прекрати, Лайнос, – сказал он.
– Ух ты, ничего себе, совсем неплохо
Лайнос улыбнулась и сняла шоферскую остроконечную кепку, позволяя длинным рыжим волосам каскадом рассыпаться по спине.
– Очарована, – сказала она и открыла заднюю дверцу, впуская мальчика внутрь. Джек последовал за ним.
Как только Лайнос вернулась на водительское сиденье и натянула кепку, Джек подался вперед и поцеловал ее в загривок.
– В Хаб, пожалуйста. И не щади коней.
Даймлер медленно тронулся. Лайнос нагнулась, сорвала с приборной панели телефонное устройство и передала Джеку.
– Харкнесс, – просто сказал он. А через мгновенье произнес: – Понятно. Но это не мои проблемы. Вы просили найти и идентифицировать его. Сделано. Доставлю его в Хаб и делаю ноги. Сегодня ночью вечеринка в доках Бьюттауна, и мое имя в списке приглашенных.
Он вернул телефон.
Лайнос прикрепила его на место, даже не отровав глаз от дороги, сворачивая вправо на Бьют Стрит к складам, изборожденным грязными каналами водохранилища, прямо напротив Тигровой Бухты.
Через несколько мгновений Даймлер затормозил у ряда зданий викторианского стиля. Лайнос вышла, открыла дверцу и улыбалась своим пассажирам, пока они сходили.
Джек не отпускал «Неила» ни на секунду и с гримасой решительности на лице фактически силком тащил его к складам.
Он услышал, как Лайнос отъехала, чтобы припарковать Даймлер на площади за углом. Столько средств и до сих пор нет подземной стоянки. Однажды кто-нибудь угонит эту машину, и чтобы найти ее, потребуются такие новороты, которые в обычном военном Даймлере отсутствуют. Вот тогда мало не покажется.
Он постучал по деревянной двери склада Б, подождал ровно восемь секунд и постучал еще раз.
Дверь открылась почти сразу же, молодой человек в униформе – сегодня в военно-морской, произошло изменение – впустил их.
– Отлично выглядишь, Ридиан, – подмигнул ему Джек.
Молодой валлиец поправил очки, но как всегда, промолчал. Он подошел к лифту с железными створками и потянул дверь. Джек с «Неилом» вошли внутрь, а Ридиан закрыл за ними двери и нажатием кнопки отправил лифт на двадцать футов вниз под поверхность Овального Бассейна.
Лайнос прикрепила его на место, даже не отровав глаз от дороги, сворачивая вправо на Бьют Стрит к складам, изборожденным грязными каналами водохранилища, прямо напротив Тигровой Бухты.
Через несколько мгновений Даймлер затормозил у ряда зданий викторианского стиля. Лайнос вышла, открыла дверцу и улыбалась своим пассажирам, пока они сходили.
Джек не отпускал «Неила» ни на секунду и с гримасой решительности на лице фактически силком тащил его к складам.
Он услышал, как Лайнос отъехала, чтобы припарковать Даймлер на площади за углом. Столько средств и до сих пор нет подземной стоянки. Однажды кто-нибудь угонит эту машину, и чтобы найти ее, потребуются такие новороты, которые в обычном военном Даймлере отсутствуют. Вот тогда мало не покажется.
Он постучал по деревянной двери склада Б, подождал ровно восемь секунд и постучал еще раз.
Дверь открылась почти сразу же, молодой человек в униформе – сегодня в военно-морской, произошло изменение – впустил их.
– Отлично выглядишь, Ридиан, – подмигнул ему Джек.
Молодой валлиец поправил очки, но как всегда, промолчал. Он подошел к лифту с железными створками и потянул дверь. Джек с «Неилом» вошли внутрь, а Ридиан закрыл за ними двери и нажатием кнопки отправил лифт на двадцать футов вниз под поверхность Овального Бассейна.
Джек наблюдал за ползущей мимо бетонной шахтой и вдруг моргнул от встретившего его яркого освещения Хаба. Достаточно электричества, чтобы осветить половину Кардиффа, и к счастью, абсолютно скрыто под землей – никакой возможности привлечь внимание немецких бомбардировщиков.
Дверь лифта распахнул один из двух присутсвующих работников Хаба – Грег Бишоп. Он улыбнулся Джеку, а затем посмотрел на «Неила».
При виде Грега сердце Джека слегка заторопилось. Оно всегда так делало. Грег был темноволосым, голубоглазым (о Боже, такие великолепные глаза), со скулами, на которых могла поместиться кофейная кружка и улыбкой во весь рот, которой он неоднократно одаривал Джека с самого восхода солнца.
Грег был причиной всему, что делал Джек для Торчвуда в эти дни. И он был чертовски хорошей причиной.
Позади Грега суровая, хмурая женщина подняла голову, отвлекаясь от большой подставки для документов.
– Ты опоздал, – сказала она.
– И тебе доброго вечера, Тильда, – ответил Джек, толкая «Неила» впереди себя. – Познакомьтесь с инопланетянином или с «Неилом», если вам так больше нравится. У Торчвуда Лондон весьма извращенное чувство юмора.
Тильда Бреннан пожала плечами.
– Ну и что? Ты сделал свою работу. Теперь можешь идти, Мистер Фрилансер.
Джек улыбнулся Грегу.
– Как очаровательно. Такое обращение с парнями. – Он указал на сооружение в центре Хаба: – Тьюринг наведывался?
Грег улыбнулся в ответ.
– Окрестил это Бронзовой Богиней. Сказал, ты знаешь, за что его благодарить.
Джек кивнул.
– И как? Работает?
Тильда взглянула на машину.
Дверь лифта распахнул один из двух присутсвующих работников Хаба – Грег Бишоп. Он улыбнулся Джеку, а затем посмотрел на «Неила».
При виде Грега сердце Джека слегка заторопилось. Оно всегда так делало. Грег был темноволосым, голубоглазым (о Боже, такие великолепные глаза), со скулами, на которых могла поместиться кофейная кружка и улыбкой во весь рот, которой он неоднократно одаривал Джека с самого восхода солнца.
Грег был причиной всему, что делал Джек для Торчвуда в эти дни. И он был чертовски хорошей причиной.
Позади Грега суровая, хмурая женщина подняла голову, отвлекаясь от большой подставки для документов.
– Ты опоздал, – сказала она.
– И тебе доброго вечера, Тильда, – ответил Джек, толкая «Неила» впереди себя. – Познакомьтесь с инопланетянином или с «Неилом», если вам так больше нравится. У Торчвуда Лондон весьма извращенное чувство юмора.
Тильда Бреннан пожала плечами.
– Ну и что? Ты сделал свою работу. Теперь можешь идти, Мистер Фрилансер.
Джек улыбнулся Грегу.
– Как очаровательно. Такое обращение с парнями. – Он указал на сооружение в центре Хаба: – Тьюринг наведывался?
Грег улыбнулся в ответ.
– Окрестил это Бронзовой Богиней. Сказал, ты знаешь, за что его благодарить.
Джек кивнул.
– И как? Работает?
Тильда взглянула на машину.
– Предположительно она будет предсказывать динамику Рифта. И прими как должное, Харкнесс, так как ты запятнал машину тем, что имеешь к ней отношение, мне она не нравится, и я не верю ни в ее точность, ни в надежность, ни в полезность.
Она посмотрела на Джека
– Ты еще здесь?
Джек провел пальцем по щеке Грега.
– Что будет с Неилом?
– Лайнос разместит его в подвале, пока мы не выясним, почему он здесь и куда его девать.
Грег посмотрел на пришельца.
– Почему Торчвуд Один не хочет его?
– Без понятия. Мне сказали привести его сюда. Работа сделана. Еще увидимся.
И Джек повернулся спиной к Хабу, Торчвуду Три и пришельцу, а затем вновь обернулся лицом.
– Ох, и, Тильда?
– Для тебя Доктор Бреннан.
– Без разницы. Я не хочу где-то через недельку узнать, что Неила выловили рыбацкими сетями. Если бы я был готов принять его смерть, оставил бы в Лондоне.
Тильда Бреннан скривила рот в презрительной усмешке.
– Это инопланетный мусор, Харкнесс. Будет он жить или умрет, расчленен или заморожен в морге – мне решать, не тебе. Теперь уходи.
Джек уже почти ушел, когда его привлек какой-то звук. Он обернулся на пришельца.
– Ну спасибо тебе, – произнесло оно. – С нетерпением жду нашей новой встречи. Усек?
Это удивило Джека. Не выражение благодарности и даже не высказанная надежда на новую встречу. А тот факт, что он произнес такую длинную фразу и в ней был смысл.
– Еще бы, – ответил он, прикладывая пальцы к виску и, отсалютовав, удалился.
Он покинул Торчвуд Кардифф или Торчвуд Три, как они теперь именовали себя, и вышел на холодный ночной уэльский воздух.
Он стоял, сначала глядя поверх воды, а затем на берег образующий Овальный Бассейн. Наступит день, и все эти территории будут переработаны, перестроены, превратятся в процветающий модернизирующийся район магазинов, квартир и туризма. А там, прямо там, у дренажной трубы появится скульптурное произведение – водонапорная башня, и аппарат постоит там какое-то время, создавая постоянную щель в Рифте, проходящем через Кардифф. Затем в кои-то веки то, чего так терпеливо ждет Джек (ну ладно, не так уж и терпеливо) материализуется прямо здесь, и он уберется из Уэльса. С Земли. Назад сквозь звезды туда, где его место…
Если не учитывать того, будь оно проклято, что он успел привязаться к Кардиффу. И дошел уже до того, что с легкостью называет его домом.
Кутаясь в шинель в попытке уберечься от холода, он побрел от воды в сторону местечка, позади Бьюттауна, известного как Третарри.
Ни железнодорожных станций, ни автобусных остановок, ни магазинов; только пара мрачных улиц с домами рабочих, построенных около восьми лет назад. Темные, обшарпанные и гнетущие дома были, в основном, пусты. Даже бомжи и бродяги Кардиффа избегали этих мест, и последние несколько раз Джек понимал причину запустения – он чувствовал… странность.
А Капитан Джек Харкнесс и «странность» не были друг с другом на «ты» – она требовала дальнейшего расследования. И, черт возьми, ему было нечем заняться в течение следующей пары часов.
Она посмотрела на Джека
– Ты еще здесь?
Джек провел пальцем по щеке Грега.
– Что будет с Неилом?
– Лайнос разместит его в подвале, пока мы не выясним, почему он здесь и куда его девать.
Грег посмотрел на пришельца.
– Почему Торчвуд Один не хочет его?
– Без понятия. Мне сказали привести его сюда. Работа сделана. Еще увидимся.
И Джек повернулся спиной к Хабу, Торчвуду Три и пришельцу, а затем вновь обернулся лицом.
– Ох, и, Тильда?
– Для тебя Доктор Бреннан.
– Без разницы. Я не хочу где-то через недельку узнать, что Неила выловили рыбацкими сетями. Если бы я был готов принять его смерть, оставил бы в Лондоне.
Тильда Бреннан скривила рот в презрительной усмешке.
– Это инопланетный мусор, Харкнесс. Будет он жить или умрет, расчленен или заморожен в морге – мне решать, не тебе. Теперь уходи.
Джек уже почти ушел, когда его привлек какой-то звук. Он обернулся на пришельца.
– Ну спасибо тебе, – произнесло оно. – С нетерпением жду нашей новой встречи. Усек?
Это удивило Джека. Не выражение благодарности и даже не высказанная надежда на новую встречу. А тот факт, что он произнес такую длинную фразу и в ней был смысл.
– Еще бы, – ответил он, прикладывая пальцы к виску и, отсалютовав, удалился.
Он покинул Торчвуд Кардифф или Торчвуд Три, как они теперь именовали себя, и вышел на холодный ночной уэльский воздух.
Он стоял, сначала глядя поверх воды, а затем на берег образующий Овальный Бассейн. Наступит день, и все эти территории будут переработаны, перестроены, превратятся в процветающий модернизирующийся район магазинов, квартир и туризма. А там, прямо там, у дренажной трубы появится скульптурное произведение – водонапорная башня, и аппарат постоит там какое-то время, создавая постоянную щель в Рифте, проходящем через Кардифф. Затем в кои-то веки то, чего так терпеливо ждет Джек (ну ладно, не так уж и терпеливо) материализуется прямо здесь, и он уберется из Уэльса. С Земли. Назад сквозь звезды туда, где его место…
Если не учитывать того, будь оно проклято, что он успел привязаться к Кардиффу. И дошел уже до того, что с легкостью называет его домом.
Кутаясь в шинель в попытке уберечься от холода, он побрел от воды в сторону местечка, позади Бьюттауна, известного как Третарри.
Ни железнодорожных станций, ни автобусных остановок, ни магазинов; только пара мрачных улиц с домами рабочих, построенных около восьми лет назад. Темные, обшарпанные и гнетущие дома были, в основном, пусты. Даже бомжи и бродяги Кардиффа избегали этих мест, и последние несколько раз Джек понимал причину запустения – он чувствовал… странность.
А Капитан Джек Харкнесс и «странность» не были друг с другом на «ты» – она требовала дальнейшего расследования. И, черт возьми, ему было нечем заняться в течение следующей пары часов.
* неоновая индикаторная лампа
** марка немецкого автомобиля
-
-
15.11.2010 в 00:24-
-
15.11.2010 в 11:17-
-
15.11.2010 в 19:46-
-
15.11.2010 в 20:13