Принцы Пограничья

[Feyza]

название: Принцы Пограничья
втор: Дэн Абнетт
дата выпуска: 25.01.2007
Перевод: в процессе

Частей: 1-2 из 31

переводчик: я

Описание: Что-то чужеродное проникло на Землю. Оно наблюдает за нами. Команда Торчвуда изо всех сил старается найти и обезвредить чужаков, прежде чем кто-то пострадает. А что если вы один из тех, кому уже был нанесен вред? Что если вы пытаетесь найти то, что должно оставаться тайной? Принцы пограничья наблюдают за нами, и они пойдут до конца…

Данный перевод не подразумевает под собой получение материальной выгоды.

Главы 1-2

Глава первая

Конец света начался в октябрьскую ночь, в четверг, сразу после восьми.

Все стартовало с грязных дождевых капель, стекающих в Бристольский залив, черного SUV мчащегося на восток по Пенарт-роуд и писка текстового сообщения.

– По шкале от одного до десяти? – спросил Оуэн. Он был за рулем, вглядываясь в дорогу, едва виднеющуюся из-за полога дождя.

– Один, когда можно не торопиться и десять – безумно срочно? – уточнил Джек с пассажирского сиденья.

– Ага.

– В пределах двадцати шести – двадцати семи, – спокойно ответил Джек. Он поднял мобильник так, чтобы Оуэн мог прочесть.

КОНЕЦ СВЕТА

– Капитан Аналогия наносит очередной удар, – выговорил Оуэн.

– В команде есть место только для одного капитана, – отозвался Джек, захлопывая телефон, и добавил: – Уу, Оуэн…

Чтение текста отвлекло Оуэна от дороги настолько, чтобы фары позади ярко замигали, сообщая о таких же огнях впереди по курсу. Оуэн дал по тормозам, накреняя SUV носом вперед и сбавляя скорость, чтобы съехать с дороги. Их слепил свет фар, встречный и яркий, гремели сигналы.

Оуэн чертыхнулся и вернул внедорожник на полосу. Из-за движения по схеме торможение-разгон-торможение автомобиль резко закачался на инерционном пути, Джек сохранял удивительное спокойствие.

– Извини, – произнес Оуэн, побелевшими ладонями сжимая руль. – Извини за это.

– Без проблем.

– Ты кажешься завидно спокойным.

– Конец света на носу. Авария на встречной на Пенарт-роуд по сравнению с этим кажется чем-то тривиальным.

– А, – ответил Оуэн. Дорога перед ним вновь стала размываться.

– Естественно, – сказал Джек, – он может ошибаться.

– Обычно он всегда прав, – заметил Оуэн. – У капитана, простите, Мальчика Аналогии просто нюх на такие вещи.

Вновь пришло оповещение о сообщении.

– Что он теперь говорит? – спросил Оуэн.

– Вареные яйца, – ответил Джек.

Оуэн выжал газ.

Вареныеяйца. Четыреминуты или меньше.

Под сплошной пеленой дождя Гвен бежала по улице вдоль нагромождения грязных домишек на прибрежной полосе. Огни близлежащего паба, ночного магазина и ряда домов все еще горели. Казалось, дождь никогда не прекратится.

Дома прямо по курсу выглядели покинутыми и заброшенными в шизофреническом смятении хотят ли они превратиться в доки или многоэтажную автостоянку. Неоновые оконные огни паба отражались в длинных лужах на дороге; розовые, красные и зеленые, "Магнерс" и "Будвайзер" колебались и шли рябью от дождя.

Джеймс ждал под старой кирпичной аркой. Он задвигался, когда она достигла его.

– Вареные яйца? – спросила она, бегом следуя за ним. – Правда?

– Правда.

– Конец света или только конец Кардиффа?

– Последнее вытекает из первого, – улыбнулся он. – Кроме того, я всего лишь передаю слова Тош.

– Где она?

– По другую сторону.

– И что она сказала?

– Этот всплеск она наблюдала всю неделю. Он затухал и возгорался. И вот настоящий, стойкий всплеск.

– И почему же конец света?

– Ее системы рухнули через восемнадцать секунд, после того как она накрыла сигнал. Я имею в виду аварийно рухнули. Сорок девять процентов Хаба вышло из строя. Мы оставили Янто в слезах.

– То есть, это что-то агрессивное?

– По шкале от одного до десяти? – спросил он.

– Твоей школе или джековской?

– Моей.

– И?

Он пожал плечами, перепрыгивая залитые дождем каменные ступени.

– Двадцать шесть, двадцать семь. Оно взломало компьютеры Тош, а они, как тебе известно, наилучшие из тех, что мы эволюционировавшие обезьяны, когда-либо изобретали.

Они вышли на поросший сорняком пустырь. Восточный край засыпанного гравием пустыря, обнесенного хило сцепленным забором, дюймов на шесть был заполнен стоячей водой. Гвен слышала запах реки. Ветер был холодный и гнал тот особый аромат, который появляется, когда осень уступает в борьбе с зимой.

– Ох! – произнесла она робко. – Черт возьми, ты чувствуешь это?

Он кивнул. Тошнота; растущее беспокойство напомнило ей о недомогании в детстве, когда она с семьей совершала одну из семейных прогулок, сидя на заднем сиденье старенького Воксхолл Роял[1], который тормозил и продолжал путь в туристическом трафике.

– Голова разболелась, – сказал Джеймс. – А у тебя?

– Да, – ответила Гвен, вдруг понимая, что так оно и есть. – Как-то резко стала болеть.

– Как будто ее включили?

– Ага, словно включили. Не могу дурить верно.

– Дурить?

– Что?

– Ты сказала "дурить".

– Я имела в виду – думать.

– Я знаю, что ты имела в виду. Я тоже не могу дурить нормально. Явные проблемы с фокусированием.

– Хочешь сказать "проблемы", – поправила Гвен, почесывая переносицу.

– Чего?

– Ты сказал "пробелы" вместо "проблемы".

– Не говорил.

Гвен взглянула на него. Холодный дождь скатывался по ним. У нее появились зрительные нарушения; блики и периферийные вспышки появлялись на линии бокового зрения. Она никогда не страдала мигренями, но много читала, чтобы знать, каково при них бывает[2].

– Что это, черт возьми, такое? – спросила она немного напуганно.

– Не знаю, – отозвался он. Ему удалось изобразить улыбку и сказать голосом любимого анимационного героя. – Только без паники.

Она засмеялась. Джек был опорой и душой Торчвуда, но сердцем его был Джеймс. Он мог заставить ее смеяться в лицо концу света. Ну, или Кардиффа, который бы ни произошел первым. Джеймс отвернулся от нее.

– Ну-ка сделаем лица страшнее, – сказал он. – Двинем.

К ним кто-то бежал с затопленной части пустыря, распенивая лужу, как Джин Келли в беспечном настроении[3].

Сперва Гвен показалось, что это Тошико, но она ошиблась. Это была девушка в джинсах мужского покроя и натянутой на тощие ребра футболке с надписью "У меня сиськи, значит я выиграла".

Она бежала немного смешно, судорожно, подумалось Гвен; руки девушки дрожали. Ее худое плоское лицо подрагивало и дергалось.

– Эй? –позвал Джеймс.

Девушка резко затормозила и задрожала перед ними, всматриваясь в Джеймса, потом в Гвен и снова в Джеймса. Каждый поворот был резким и заставлял девушку качаться. Ее промокшие от дождя пальцы сплетались и щелкали, словно у кого-то, кто, как говорится, оттянулся по полной.

– Большой, большой, большой, – сказала она, захлебываясь и выделяя среднее "большой". – Фигня. Шестьдесят девять процентов. Владельцы кошек. Антропоморфируются. Гиббоны. Большие гиббоны. Крах и упадок больших гиббонов, – добавила она.

Девушка упала на колени с таким тяжелым костлявым звуком, что Гвен поморщилась. Упав на колени, девушку вывернуло наизнанку. Гвен сразу же приблизилась, пытаясь помочь. Девушка что-то сказала и оттолкнула Гвен. Затем снова вырвала.

Даже вперемешку с ветром и дождем рвота девушки пахла неправильно. Присутствовал сильный запах кетона[4]. И под ним полузаглушенный запах пластмассы и жженого сахара.

– Все нормально, – сказала Гвен.

– Большие, большие, большие, – бормотала девушка и сухо тяжело вдыхала, пытаясь наполнить легкие.

Гвен взглянула на Джеймса.

– Что с ней, черт возьми, не так? – спросила она. – Ах, оу! Моя головная боль усилилась.

– Моя тоже, – поддержал он. Джеймс старался сохранять оптимистичность, но тон выдавал его. Боль. – Что ж, – выговорил он, – видимо, викторина[5] в местном ночном пабе прошла чертовски неправильно.

Девушка встала, отталкивая их. Она вновь свалилась, еще раз поднялась и произнесла:

– Слава. Слава, слава, слава. Сварливость. Хорошее слово, – она качнулась и посмотрела на Джеймса. – Не так ли?

– Точно, – ответил он, вытягивая руку.

Девушка засмеялась, и из носа у нее показался пузырек соплей. Ее вновь скрутило в конвульсиях рвотного позыва, локти прижались к бокам, но из нее уже ничего не выходило.

– Глянец, – булькающе сказала она и убежала.

– Не дай ей… – начала Гвен.

Девушка не убежала далеко. Она слепо налетела на трухлявую кирпичную стену, оттолкнулась от нее и плашмя упала на спину. Они подбежали к ней. Руки и лицо ее были ободраны и кровоточили. Нос был разбит, из него текла кровь, становясь розовой под интенсивным ливнем.

– Все хорошо, все хорошо, – успокаивала Гвен. – Как тебя зовут? Можешь сказать мне свое имя?

– Хью, – пробормотала дквушка.

– Хм, вот и ответ, – сказал Джеймс.

Гвен подняла наи него глаза.

– Это не она, идиот. Кто-то другой.

Хью бежал вдоль берега реки за отцвечивающими на железной цепи каплями дождя. Ему казалось, он бежит оченьдаже хорошо, как настоящий спринтер, но для стороннего наблюдателя это выглядела, как воистину ужасная пародия на "Планету обезьян".

Он споткнулся и шлепнулся о забор, вызвав колебание и звон. Скопившаяся дождевая вода брызнула с ромбовидных звеньев забора.

Он повис.

– Давайте помогу, – сказала материализовавшаяся из дождя позади него женщина. "Она красивая", – подумал Хью, моргая. Женщина была стройной и очень хорошо смотрелась в черном кожаном плаще.

– Меня зовут Тошико, – сказала женщина. – Позвольте помогу. Как вас зовут? Расскажите, что случилось.

Хью откинулся на траву и треснувший асфальт, с одной рукой все еще держащейся за вибрирующий забор.

– Там, – начал он, но умолк. Голос звучал забавно, словно в его уши напихали ваты. Может, так и было. Он сам это сделал? Наверняка он. Ранее в ванной, проглатывая последний аспирин. На краю раковины была упаковка с ватой. Принадлежала Лэни, для макияжа. Он… он?

Думать было тяжело. Вспоминать. Собственное имя. Имя Лэни. Нет, Лэни звали Лэни. Лэни, разве нет?

– Поговорите со мной, – сказала женщина. – Что вы хотели сказать?

– Там… были цифры, – снова начал Хью, игнорируя ватную слышимость голоса. – Цифры и два голубых свечения. Они двигались и двигались вот так.

Он оторвал руку от железного забора и обвел одной рукой вокруг другой, рисуя в воздухе любопытные геометрические фигуры.

– Они двигались. Они двигались. Прокручивались. Огромные такие огни. Большие. Большие, большие. – Его писклявый голос сделал ударение на втором "большие".

Тошико присела рядом с ним.

– Огни? И цифры?

Хью кивнул.

– Большие, большие, большие. Мерцающие и двигающиеся. Голубые. Ох, порой красные. Красные мертвые. Голубые настоящие. Большие, большие, большие.

– Что за числа? – спросила Тошико.

– Меня зовут Хью! – выпалил он, словно вспомнил только что.

– О, хорошо. Привет, Хью. Расскажи мне про огни и цифры.

Голова Хью пьяно запрокинулась. Он быстро-быстро замигал, мускулы лица задергались.

– Хью голубой. Хью настоящий. Большой, большой, большой.

– Цифры, Хью…

– Абстрактные числа, – ответил он, неожиданно и ясно, зафиксировав на ней взгляд.

Тошико посмотрела на него в ответ. Джинсы, телогрейка, жалкое подобие ирокеза, уничтоженное дождем. Этот "Хью" никак не мог знать об абстрактных числах.

– Хью, расскажи мне об абстрактных числах.

Хью завозился с левым ухом. Он вынул ватный тампон, пропитанный кровью.

– Черт, – пробормотал он. – Мой мозг сейчас взорвется.

– Хью, – умиротворяюще позвала Тошико.

– О, нет! – неожиданно завыл он, извиваясь. – О, нет! Уйдите! Не смотрите на меня. Отстаньте!

Тошико отпрянула. Она поняла, что Хью обмочился. Она слышала запах мочи. Он был раздавлен от унижения. Это предполагало то, что пьян он не был.

– Хью…

– Голова болит, – заныл он.

– Моя тоже, – согласилась она. Голова действительно болела, до жути. – Расскажи мне про числа и огни. Откуда они появились?

Вареные яйца. Вареные яйца. У нее было стойкое ощущение, что они попали в цейтнот. Полный цейтнот.

– Большие, большие, большие, – повторил Хью. – Штеффи Графф. Жираф. Рон Муди. Поддонок. Близнецы. Незаконнорожденные близнецы. На обложке журнала "Хелло!" Знаете этот журнал? Модель современного совершенствования.

– Хью? Давай же! Хью?

Он улыбнулся ей, постоянно мигая. А затем он умер. Его зрачки закатились, а голова отклонилась, изо рта поднялся в воздух клубок дыма. Дымок пахнул жженым сахаром, пластиком и экскрементами.

Мучимая той же болью, от которой он умер, Тошико, морщась, упала на колени.

– Он проиграл Амок, – сказал голос позади нее.

Тошико обернулась.

За ее спиной под дождем стоял бродяга и наблюдал за ней. Он казался огромным, но это впечатление создавалось из-за надетого на него большого количества старых пальто. Капли дождя провисали в его немытой бороде, как украшения на рождественской елке. От него разило шлаками и фабричными отходами. Два тяжелых пакета оттягивали его руки вниз. "Сейнзбериз"[6].

– Он проиграл что? – переспросила Тошико, вставая.

– Амок, – ответил бомж. Сказать сколько ему лет было просто невозможно. Тридцать? Шестьдесят? Жизнь нещадно прошлась по нему.

Он положил пухлые пакеты к ногам.

– У Хью был Амок, но он проиграл. До него он был у Донни, и он тоже проиграл. До Донни был Терри. До Терии был Малькольм. До Малькольма Боб, до Боба Аш'аават.

– Кто был до Боба?

– Аш'аават, – повторил бомж.

– И на наречии Мидлсекса[7] Аш'аават – это…?

Бродяга хмыкнул и помотал головой так сильно, что дождевые капли слетели с его бороды, словно вода с собаки, стряхнувшейся после купания.

– Ты забавная. Я не знаю никакого Аш'аавата. Это просто последнее имя в списке.

– Ясно, – ответил Тошико, медленно распрямляясь на ногах. – Амок сейчас у вас? Как вас зовут?

– Джон Норрис, – ответил бродяга, нагибаясь и копошась в сумках. – Джон Норрис. Когда-то я был в порядке, знаешь ли.

– Вы и сейчас в порядке, Джон, – сказала она.

– Не в порядке. Нет. У меня была хорошая работа. Машина от компании. Это был "Ровер". У меня было собственное место на парковке. Меня называли мистер Норрис.

– Что случилось?

– Корпоративная рационализация рабочей силы. Жена переехала к сестре. Я не видел своего сына уже пять лет, – начал плакать бродяга.

– Мистер Норрис, мы можем разобраться с этим, – сказала Тошико, шагнув к нему. Ее голова пульсировала. – Пожалуйста, Амок у вас?

Он кивнул, шмыгая носом, и закопался в одном из своих пакетов.

– Он где-то тут, – он поднял на нее глаза. – Большой, большой, большой, – добавил он, выделяя среднее "большой".

– Просто покажите его мне. Амок.

– О, хорошо. А вот и он, – сказал бомж. Он что-то вынул из пакета. Это была рамка десять на восемь с тремя фотографиями. Женщины. Мальчика. Женщины с мальчиком.

– Мистер Норрис, это ведь не Амок, верно? – мягко уточнила Тошико.

Бродяга пожал плечами. Он помотал головой, плечи согнулись.

– Нет, – захныкал он. Оборванец положил рамку на дорогу и разбил ее вдребезги.

– Мистер Норрис?

Когда он повернулся к ней, в его руках был осколок стекла рамки. Обломанные края были настолько острыми, и он сжимал его так сильно, что кровь стекала меж его грязных пальцев.

– О, черт, – произнесла Тошико, резко пятясь.

Бродяга сделал выпад.

 

1.автомобиль компании "Опел", с 1983 года стал называться Воксхолл роял; британизированная версия моделей "Опелс сенатор" и "Монза";

2. для мигрени характерны нарушения зрения (фотопсии) от 5 до 45 мин.; нарушения могут заключаться в появлении время от времени в одном глазу коротких вспышек или искр;

3. американский актёр, хореограф, режиссёр, певец и продюсер. Известен прежде всего своей ролью в знаменитом мюзикле "Поющие под дождём";

4. это органические вещества, в молекулах которых карбонильная группа связана с двумя углеводородными радикалами; летучие жидкости или легкоплавкие твёрдые вещества;

5. в оригинале использовано сочетание quiz night - интеллектуальная игра для тех, кому надоели гламурные тусовки и однообразные вечеринки. Викторина, напоминающая известную телевизионную игру «Что? Где? Когда?», перенесенная в реальную жизнь и «облегченная» веселыми и заковыристыми вопросами;

6. название фирменных гастрономов и продовольственных магазинов самообслуживания;

7. одно из 39 исторических графств Англии, с 1965 года образующее северные и западные округа Большого Лондона.

 

Продолжениеи в комментариях

@темы: перевод, дэн абнетт, принцы пограничья, аудиокнига, торчвуд

Comments

[Feyza]

Глава 2. Начало

Глава вторая

Яркие лучи засверкали на SUV, когда он притормозил. Джек и Оуэн вышли под дождь. Джек проверил свой мобильник.
– Сигнала нет, – сказал он Оуэну, затем огляделся. – Тош? Джеймс? – позвал он, но ответа не последовало.
– Давай там посмотрим, – показал Оуэн на близлежащий паб. Он был ярко освещенным и зазывающим, покрытые инеем окна согревались желтыми огнями.
Джек следовал за ним. Оуэн сделал пару шагов, но остановился и опустил голову.
– Что?
– Долбанная головная боль резко началась, – заныл Оуэн, руки взметнулись к вискам.
– Я думал, вчера ты решил подарить себе одну спокойную ночку, – кисло произнес Джек, идя мимо Оуэна к дверям общественного паба.
– Это не такая головная боль, – пожаловался Оуэн, уголки его тонкого рта опустились ниже, чем обычно. – Твою-то мать, ты чувствуешь?
– Твою головную боль? – отозвался Джек. – Весьма забавно, но нет, – он помедлил. – Но понимаю, о чем ты. Я что-то чувствую.
Он открыл дверь паба и вошел внутрь, Оуэн поплелся следом. Паб был настолько же безобразен, как и любое другое общественное заведение на задворках Кардиффа, весь провонявший сигаретами и солодом. Раздался бессмысленный щелчок пинболл-машины и музыкальный автомат запел "Если ты не узнала меня до сих пор".
– Ну и где все? – задался вопросом Оуэн. Общественный бар был пуст, салон помещения тоже. Пустые стулья толпились вокруг столов из формайки[1], на некоторых из которых ждали полупустые бокалы и раскрытые пакеты с орешками. Тут не было ни намека на беспорядок и никаких следов обслуживающего персонала. Выдвижной ящик кассы был открыт.
– Не ограбление, – сказал Джек, заходя за кассу и поднимая каждый металлический зажим. – Тут пара сотен.
– Все это очень неправильно, – сказал Оуэн и протянул руку, указывая: две полные пинты светлого пива стояли рядышком на лежащем на стойке подносе. На стекле поблескивали капельки. – Их только что наполнили. Никто не уходит из паба от такой свежей пинты пива.
– Нет, в валлийском Уэльсе не уходят, – согласился Джек.
Они вернулись на улицу. Силуэты здания позади паба и маленького ночного магазинчика зловеще вырисовывались над рекой в огнях Кардифф-бэй.
Они оба услышали крик, принесенный ливнем, далекий но различимый. Не вопль, а крик о помощи.
Они сорвались с места.

Тошико отпружинила назад, уворачиваясь от размахиваемого стекла. Бродяга бормотал и мигал.
– Мистер Норрис, – предупредила она. – Положите осколок. Вы поранились…
Бомж вновь сделал выпад, вынуждая ее отступить на прибрежную тропинку. Тошико огляделась, обдумывая варианты. Справа была поросшая насыпь и металлический забор, у которого умер Хью. Слева – поблескивающий темный край каменного бордюра, куда утыкалась река. Она слышала шум реки, и слышала ее запах, но не видела ее. По звуку она была далеко внизу.
– Мистер Норрис…
– Ты не можешь его взять! – заорал он. – Сейчас не твой ход! Это мой ход!
Он в третий раз пошел на нее, двигаясь тревожно быстро для кого-то настолько изношенного и нездорового. Кустарное лезвие блестело, когда он размахивал им, каждое движение сопровождалось брызгами крови из его разодранных пальцев.
На этот раз, несмотря на боль в голове, Тошико удалось сделать нечто большее, чем просто убежать от удара. Она отошла в бок, встала на одну ногу и нанесла сильный боковой удар ногой в грудную клетку бродяги.
Он выдохнул и отступил, но многочисленные слои одежды на нем выдержали удар. Он метнулся на нее с приглушенным криком и повел краем стекла по ее горлу. Тошико нырнула, увернулась и схватила вытянутую нападающую на нее руку двумя одетыми в перчатки ладонями. Потянув его за руку, она поддела плечом бродягу за подмышку и перебросила на спину перед собой.
Он упал и подергивался, лежа лицом к дождю и вяло шевелил ртом. Она отпихнула ногой острый осколок.
– Вот так, – выговорила она.
Что-то тяжелое и большое, как скоростной автобус, врезалось в нее сзади без какого-либо предупреждения.

[Feyza]

Глава 2. Продолжение

– Вот там! – кричал Джеймс. Гвен пробиралась вниз по насыпи вслед за ним по темной набережной. Влажные клевер и рододендроны били ее по лицу. Они вышли на обгоревшую тропинку вдоль грязной дамбы обвалования. Немного впереди, у забора, на земле растянулось тело юноши.
– Джеймс! – позвала она.
– Не до него! – крикнул он через плечо, продолжая бежать. – Команда: к бою!

Команда: к бою. "Ну спасибо тебе, Капитан Аналогия", – подумала она, борясь с головной болью, чтобы суметь сформировать мало-мальски связную мысль. Команда: к бою – означала: "Вскочить и забить на все остальное". Команда для пилотов супермарина "Спитфайр"[2] в летных куртках и спасательных жилетах, которые тут же забывают звонок о чашках с чаем, верных собаках и картах стоит зазвонить полевому телефону. Важный звонок требовал действий
– Черт, стой-ка! – крикнула Гвен и умолкла.
В двадцати ярдах впереди две фигуры жестоко боролись друг с другом. Одной была Тошико. Другим был большой мужчина в джинсах и куртке лесоруба. Мужчина схватил Тошико за горло и крутил взад и вперед, словно хотел оторвать ей голову. Тошико беспомощно болталась. Рядом старый, немытый бродяга ползал по траве и жалостливо мямлил себе под нос. Гвен слышала, как ужасно Тошико хрипела от боли.
Джеймс обогнул бродягу и набросился на гиганта. Гвен стояла прямо за его спиной.
– Эй! Отпусти ее черт возьми! – завопила она.
Мужчина в куртке лесоруба был вынужден отбросить Тошико. Но как оказалось, только для того, чтобы крутануться и стряхнуть с себя Джеймса. Бугай размерами был шесть на шесть, шея одного размера с бритой головой. От него разило пивом и потом, да так, что не справился бы даже суперстойкий дезодорант "Линкс".
Он что-то замычал и так дико раскачался, что ноги Джеймса оторвались от земли. Мускулистый пихающийся локоть докончил дело. Джеймс взвизгнул и упал на землю, хватаясь за лицо.
Улыбающийся громила готовился пнуть Джеймса в ребра, когда Гвен сбила его, как защитник в регби.
Он упал лицом вперед, словно обрубленное дерево, и ударился зубами об землю, прикусив к тому же кончик языка. Гвен заскочила ему на спину и вывернула одну из мясистых рук в болевом приеме.
– Хватит! – приказала она. – Прекрати бороться со мной или я сломаю твою долбанную руку! Давай помоги мне.
Мужчина под ней прокричал что-то через сломанные зубы.
– Да, да. Я это уже слышала раньше, – отрезала Гвен. Она выкрутила конечность из положения "в захвате" до "болезненного", чтобы заставить его умолкнуть.
Топот бегущих ног приближался с другого конца. Джек и Оуэн появились из дождя на прибрежной тропинке. Полы джековской шинели развевались наподобие крыльев за его спиной. Он юркнул к ним, посмотрел на скрученных на земле Тошико и Джеймса, на Гвен, оседлавшую истекающего кровью бандюгана.
– Все хорошо, как погляжу, – заметил он.
– Как обычно, черт побери, – ответила Гвен. – Протяни руку помощи с ним, ради всего святого!
Требовалось более чем рука, громила брыкнулся и сбросил Гвен. Она слетела с него и плюхнулась на пятую точку. Громила поднялся, моргая и осматриваясь, выискивая. Напротив себя он увидел безупречно белую улыбку Джека Харкнесса.
– Тяжелая ночка? – спросил Джек.
– Пфел ты, – выговорил мужчина сквозь выбитые передние зубы и прокушенный язык. – Мофя! Мофя офередь!
– Твоя очередь? – переспросил Джек. – Ладно, дружище.
Джек нанес идеальный хук правой точно по правилам маркиза Квинсберри[3], голова громилы повернулась вправо. Капли крови брызнули как в "Бешеном быке".
– …одонок! – фыркнул амбал и взмахнул кулаком в настолько театральном жесте, что могло запросто быть объявлено конферансье. – Большой, большой, большой! – кричал он, картаво выделяя среднее "большой".
– Да, ты большой, – ответил Джек, – но знаешь, как говорят… – удар в диаграмму скрутил великана. Апперкот завершил атаку.
Амбал свернулся калачиком на земле и ошеломленно стонал. Джек отшагнул, потер костяшки кулака правой руки и вновь улыбнулся.
– И победа достается… – ехидно объявил Оуэн, помогая Тошико подняться. Вокруг шеи у нее остались отметины, дышать было тяжело.
– Все нормально? – просил Джеймс у Гвен. Она кивнула и протянула руку, позволяя ему поднять себя на ноги.
– У тебя кровь, – указала Гвен.
– Просто губа рассечена, – ответил он.
– Чай, кексы и бинты оставим на потом, – выговорил Джек. – Мы просто дружно побузили или…?
– Сумки, – закашлялась Тошико, показывая на два забытых пакета "Сайнбериз" поодаль от них. – Это называется Амок.
– Правда? – уточнил Джек, заинтересованно наклоняя голову и шагая вперед.
– Мой, – завыл старый бомж. Он сжался у забора. – Мой! Мой ход!
– Уже нет, боюсь, что нет, – ответил Джек. – Оставайся там.
Джек подошел к сумкам. Дождь стекал с раздутого пластика. Он слышал запах содержимого, и ничего приятного в этом не было. Он присел, Гвен и Джеймс встали по обе стороны от него.
Джек взглянул на них со страдальческой усмешкой.
– Тянем на счастье, – произнес он и засунул руку в один из пакетов.
За их спинами бомж издал долгий, полный отчаяния вопль. Он почти перекрыл крик Тошико: "Будьте осторожны!"
Джек достал несколько предметов, которые вызвали на лицах Гвен, Джеймса и его собственном гримасу.
– Просто восторг, – сказал Джек. – Именно поэтому я так люблю эту работу.
– Просто вытряхни их, – предложила Гвен.
– А если это что-то бьющееся? – спросил Джеймс. – Хрупкое или нежное, ну или взрывоопасное?
– По-любому вытряхни их, – настаивала Гвен. – Это лучше чем копаться в дерьме.
Джек перевернул оба пакета на землю и стал исследовать. Дождь обмывал высыпанное содержимое: лоскуты одежды с черными пятнами, пачка из-под "Марльборо" полная бычков, кусочек от кубика Рубика, модный чехол для мобильника, что-то пушистое и фиолетовое, в бытность свою бывшее сэндвичем из службы обслуживания автострад, кошачий хвост, беззубая расческа, всякое рванье, вонючие одежды, одинокая детского размера кроссовка фирмы "Адидас", восемь одноразовых пластиковых вилок и ложек, скрепленных красной почтовой веревкой, игрушка из Хэппи-мил, обломок электрической зубной щетки, еще одна фоторамка поменьше первой с фотографией папы и мамы, гордо демонстрирующих ребенка где-то на ветреном побережье, булавка, просроченный календарь с парой отодранных листов, ручка фирмы "Бик" без стержня…
– Вот! – восторженно указал Джеймс. – Что это в чехле от телефона?
Джек поднял предмет.
– Пенал с головой Пикачу, – торжественно сказал он и проверил находку. – Все нормально, он пуст.
– О, – произнес Джеймс. – Выглядело как…
– Как что? – уточнил Джек.
– Как пенал с головой Пикачу, теперь я вижу, – надулся Джеймс.
– Моя голова ужасно болит, – вставила Гвен, – иначе описалась бы от смеха.
– Ладно, – сказал Джеймс. – Это выглядело как…
– Что?
Джеймс что-то пробормотал.
– Повтори?
– Часть экзотической технологии, – ответил Джеймс чуть громче и неохотно.
Гвен скривила губки.
– Даже с моей головной болью это фантастически смешно. Нужно ли сообщить всей команде, что Джеймс только что выставил себя на посмешище?
– Нет нужды, – сказал Оуэн. Они с Тошико присоединились к остальным. Он взглянул на Джеймса. – Конец света, а? – спросил он. – Если бы не мы надоедливые детишки.
– Умолкни! – взбесилась Тошико. Она продолжала держаться за горло, а цвет так и не вернулся на залитое дождем лицо. – Это все еще серьезно. Что-то воздействует на этих людей. И нас. Или только у меня такое ощущение, что голова готова лопнуть?
– Что тебе известно, Тош? – спросил Джек.
Тошико прокашлялась, очищая голос.
– За чем бы Торчвуд не гонялся в эту последнюю неделю, оно тут. В этой окрестности. Оно агрессивно и импульсивно. Оно как бы лишает людей разума... на основе мозговых волн. Мы все их чувствуем. Они уже убили одного парня. Его звали Хью.
Она указала в сторону тропинки по направлению бледного комка конечностей.
– Хью, – повторила Гвен, посмотрев на Джеймса. Тот потирал приоткрытые губы.
– Перед смертью жертва говорила об абстрактных числах, – добавила Тошико. Она вытащила компактное записывающее устройство из кармана куртки и заправски прокрутила запись облаченным в перчатку пальцем. – Вот…
– "Там… были цифры. Цифры и два голубых свечения. Они двигались и двигались вот так", – говорил писклявый голос сквозь треск дождя и записи. – "Они двигались. Они двигались. Прокручивались. Огромные такие огни. Большие. Большие, большие".
– "Огни? И цифры?" – спросил голос Тошико.
– "Большие, большие, большие. Мерцающие и двигающиеся. Голубые. Ох, порой красные. Красные мертвые. Голубые настоящие. Большие, большие, большие".
– Большие, большие, большие, – вторил Джек, повторяя ударение.
– Там девушка говорила то же самое, – сказала Гвен.
– Как и два старых засранца, – добавил Джеймс.
– Потом появился бомж, – продолжила Тошико, – и сказал…
Она вновь прокрутила запись.
– "У Хью был Амок, но он проиграл", – произнес измученный голос. – "До него он был у Донни, и он тоже проиграл. До Донни был Терри. До Терии был Малькольм. До Малькольма Боб, до Боба Аш'аават".
– "Кто был до Боба?" – послышался голос Тошико.
– "Аш'аават".
– "И на наречии Мидлсекса Аш'аават – это…?"
Слышались помехи и шумы записи.
– "Ты забавная. Я не знаю никакого Аш'аавата. Это просто последнее имя в списке".
Тошико выключила запись.
– У Хью был Амок, но он проиграл, – повторил Джек, глубоко задумавшись. – До того он был у Донни, но и он проиграл. Странно.
– Ага, – сказал Оуэн и нахмурился. – А что именно?
– Он сказал "проиграл", а не "проиграл его", – объяснил Джек. – Если бы это был предмет, они бы проиграли "его". Но они просто "проиграли", как если бы…
– Как если бы это была игра, – докончила Гвен.
– Точно. Словно в игре, – согласился Джек.
Тошико вновь включила диктофон. Все услышали кричащий голос бомжа:
– "Ты не можешь его взять! – заорал он. – Сейчас не твой ход! Это мой ход!"
Она отключила устройство.

[Feyza]

Глава 2.Конец

– Дровосек сказал мне, что пришла его очередь, – сказал Джек. – Я тогда не совсем понял, что он имеет в виду.
– И… – спросил Оуэн.
Тошико отвернулась от команды и уставилась на бродягу. Он все еще нависал над хилой оградой.
– Где Амок, мистер Норрис? – спросила она.
– Оооо! Оооо! – промычал он, плюясь и отмахиваясь от них.
– Так, от него никакой пользы, – сказал Оуэн.
Тошико вытянула указательный палец на груду вываленного мусора.
– Обувь, – сказала она.
Джек поднял детскую кроссовку, взвешивая ее. Он перевернул ее, и что-то выкатилось наружу.
Это было геометрическое тело примерно пяти сантиметров в ширину и словно отлитое из меди. У него был вид, цвет и роспись двухпенсовой монеты, ходящей в обращении с децимализации[4]. Тело бряцало по тропинке, вращаясь на гладких углах. При виде его все резко почувствовали отвращение.
Хотя предмет был идеально симметричен во всех отношениях, никто не мог внятно описать его геометрическую форму. Или хотя бы побороть себя и посмотреть на него.
– Это… – начал Джеймс. – Что это? Додекаэдр? Нет, это… м…
– Не могу описать, – подхватила Тошико.
– Меня сейчас вывернет, – заявил Оуэн.
– Хватит, – сказал Джек.
– Я правда не могу описать его, – повторила Тош.
– Меня реально вывернет, – сказал Оуэн.
– Я обоим говорю хватит! – потребовал Джек. Он накрыл предмет рукой. – Вы не можете описать его, потому что у него больше четырех измерений. И смотреть на него не можете по той же причине.
Оуэн кивнул, помахав пальцем в знак согласия, и отвернулся, чтобы вырвать в любом случае.
– Джек? – прошептала Гвен.
– О, – Джек широко улыбнулся. – Я понял, что они имели в виду, говоря о двух голубых огнях. Движущихся.
Его улыбка растаяла. Он присел на тропинке, зажимая предмет обеими руками и уставился вдаль через пелену дождя.
– Движущиеся, – произнес он. Его голос упал до глухого звука, который едва можно было услышать. – Движущиеся вокруг. Большие, голубые, светящиеся огни. Ох.
Тошико подошла к нему.
– Джек? Выпусти это и позволь нам…
Все еще смотря на дождь, Джек избежал прикосновения Тош.
– Моя очередь, – сказал он.
– Джек?
– Большой, – произнес Джек Харкнесс, – большой, большой, – добавил он, выделяя второе "большой".
Затем он упал на спину и забился в конвульсиях.
– Джек! – закричала Гвен.
– Проклятье, Джек! – вскричал Джеймс. Гвен обернулась. Они все обернулись и увидели, на что указывал Джеймс.
Десятки людей, пихаясь и толкаясь, шли к ним по обросшей насыпи, налетев на скрипящую ограду, и все равно пытаясь прорваться вперед, с мертвыми глазами и сбитым дыханием. Другие, шатаясь, шли с обоих направлений. Оуэн был уверен, что среди них хозяева пустого бара, сотрудники ночного магазина, семьи из близлежащих домишек. Все это было чересчур уж в стиле Джорджа А.Ромеро[5], чтобы быть смешным.
– О, черти, – выговорил Оуэн. Неуклюже качающиеся фигуры бормотали как в бреду, их голоса перекрывали шум дождя. Они дружно повторяли одно и то же.
– Большой, большой, большой. Большой, большой, большой.
Выделяя каждое второе "большой".

1. огнеупорный пластик
2. английский истребитель времён Второй мировой войны.
3. в 1867 году англичанин маркиз Квинсберри, увлекая кулачной борьбой, придумал основные правила, которыми руководствуется и современный бокс.
4. переход на десятичную валюту
5. режиссер фильма "Рассвет мертвецов"

[only opportunities]

А можно глупый вопрос? Не знаете случайно, кто такой Джеймс? ^^' Какой-то персонаж из книг, которого в сериале не было?

[Feyza]

/?changelogin я так понимаю, это дополнительно введенный персонаж, вокруг которого и закрутится вся интрига. В других книгах, насколько мне известно, его не было. Не хотелось бы спойлерить, но по третьей главе и так понятно: парень на обложке книги и есть Джеймс, как я думаю. Описание схоже.

[only opportunities]

Ну да, я так и подумала. Что он им всем мозги запудрил, "сердце Торчвуда" новоявленное. Но когда повествование было и от его лица, я начала сомневаться.

спасибо) успел уже соскучиться по ребятам, а тут вы нас как всегда балуете

маленький тапок

откусив к тому же кончик языка.

[Feyza]

Майринген не за что. мне приятно, что люди все еще читают мои переводы..

[LuckyLa]

Замечательный перевод))) Как и предыдущие))

Вопрос

А где Вы скачивали (покупали; читали онлайн) книги по Торчвуду?)))

[Feyza]

LuckyLa, спасибо за похвалу. а книги имеются в свободном доступе в сети в формате epub. на многих файлообменниках лежит.

[LuckyLa]

Feyza, спасибо)))