название: Принцы Пограничья
автор: Дэн Абнетт
дата выпуска: 25.01.2007
Перевод: в процессе
Частей: 4-5 из 31
переводчик: я
Описание: Что-то чужеродное проникло на Землю. Оно наблюдает за нами. Команда Торчвуда изо всех сил старается найти и обезвредить чужаков, прежде чем кто-то пострадает. А что если вы один из тех, кому уже был нанесен вред? Что если вы пытаетесь найти то, что должно оставаться тайной? Принцы пограничья наблюдают за нами, и они пойдут до конца…
Данный перевод не подразумевает под собой получение материальной выгоды.
Главы 4-5
Глава четвертая
Железные звенья впились в ее пальцы. Гвен свисала, переполненная болью и страхом, когда часть забора, за которую она держалась, начала отрываться от кольев.
– Я правда думала, что…
– Но нет же, – повторил Джек.
Гвен глубоко вдохнула.
– Спасибо тебе.
Джек отмахнулся от ее благодарности. Он выглядел издерганным, раздраженным и не похожим на себя.
Толпа исчезла за береговой линией. Джек уже поднимался по ступеням дамбы.
– Идешь? – спросил он.
Она поднялась на ноги и последовала за ним.
– Ты в порядке? – уточнила она.
– Если это не окажется концом света, я всем устрою жесткий разбор полетов, когда покончим со всем.
– А если это конец света?
Джек перескакивал через каждые две ступеньки.
– Тогда скажу все по существу, как только появится время.
– Джек?
– Парад дилетантов, – сказал он больше себе, чем ей. – Это настоящий бардак даже по нашим завышенным критериям.
– Джек!
Он проигнорировал ее и не остановился. Они слышали голосанаверху и видели мерцающие голубые огни, пульсирующие и бегающие по темным зданиям впереди.Для вящей убедительности собственных слов он вырубил полицейского обухом пистолета. Полицейский упал ничком поперек ботинка своего напарника. Оуэн выловил предмет из его сжатого кулака. Толпа замыкалась вокруг него, хватая его за волосы и возмущаясь.
Боль отрезвила его. Чувство того, что ему двинули по зубам, подарило Оуэну чудесную ясность мысли и подстегивающую ярость. Пинками и кулаками он бросился сквозь толпу, смакуя каждый ответный удар, и началпробивать дорогу через нескоординированную, шаткую блокаду.
Что-то начало просачиваться через боль, что-то приятное иприглашающее. Оно исходило из его головы, рук, перетекало из головы в чресла. Такой приток сил. Большой, большой приток.– Оуэн!
– Что?
– Оуэн, отпусти его! Не держи так долго! Нельзя так долго держать!
Оуэн моргнул. Мир был полон голубых огней. Фары полицейской машины. Другие огни.
– Оуэн!
Оуэн вновь моргнул, расфокусировал взгляд и увидел Джеймса. Джеймс отталкивал людей, протискиваясь к Оуэну.
– Дай его мне! Нужно взять его в SUV! В контейнер, помнишь?
– Вообще-то не обязательно, – ответил Оуэн.
– Дай его мне!
Оуэн направил пистолет в лицо Джеймсу. Джеймс уставился на дуло широко раскрытыми ошарашенными глазами.
– Оуэн? Приятель?
– Моя очередь, – сказал Оуэн.
***
И Джек, и Гвен почувствовали это, словно внезапно изменилось атмосферное давление или будто в ушах резко прекратился хронический шум. Дождь неожиданно стал холоднее.
Округа выглядела, как после бомбежки. Несколько человек продолжали бесцельно раскачивались. Многие попадали на землю под дождем. Некоторые всхлипывали и стонали, другие сидели молча или похрамывали, были и те, кто обескуражено огладывался.
Бормотание прекратилось.
Джек и Гвен прошли мимо полицейского автомобиля. Его вращающиеся фары отбрасывали пляшущие огни, как на дискотеке 80-х.
– Что происходит? – спросил у них мужчина средних лет, опираясь на правое крыло полицейского автомобиля словно был болен. Его измученный голос дрожал. – Какого черта тут происходит?
Они слышали, как кого-то звали по имени. Маленькая девочка распласталась, плача и зовя мать.
Джеймс сидел на дороге, прислонившись спиной к одному из колес SUV. Люк машины был открыт. Гладкий стальной контейнер лежал на земле между его ног. Джеймса покрыл лицо руками.
В пяти ярдах поодаль на асфальте на спине лежал Оуэн, моргая из-за дождя. Он резко сел.
– Какого… – начал он, – дьявола?
Гвен и Джек подошли к Джеймсу. Тошико появилась и, слегка прихрамывая, пошла с ними в один шаг. Джеймс смотрел, как они приближаются. Он слабо улыбнулся и постучал по контейнеру перед собой.
– Есть, – сказал он. – Пояс верности. Стопроцентный пояс верности.
Глава пятая
На обратной дороге в Хаб никто особо много не говорил. Джек водил резко и грубо, словно спешил из-за какого-то неотложного дела.
Когда зубчатая дверь откатилась, и они пошли в темное помещение, их ждал Янто. Он хотел было заговорить, но потом передумал. И вовсе не из-за усталого, измученного взгляда их глаз, царапин, порезов, и разодранной одежды. Не из-за острожного прихрамывающего Джеймса и помогающего Тош Оуэна.
Он промолчал из-за жесткого блеска в глазах Джека Харкнесса. Янто видел такой взгляд всего раз или два до сего момента, но он знал, что при нем лучше молчать. Джек прямиком поднялся в свой офис, забрав контейнер. Почти сразу после они услышали щелчок старой тяжелой сейфовской двери.
Оуэн сел за свой рабочий стол, выдавил два болеутоляющих на ладонь и запил колой из стоящей на столе банки. Он вздрогнул, когда к губам прикоснулся холодный металл.
– Так, – сказал он, – медосмотр. Давайте покончим с этим, пока у меня весь интерес не вышел.
– Ты первая, Тош, – сказал Джеймс, опираясь на край своего стола, чтобы снизить давление на ногу. – Тебе чуть голову не оторвали.
– На тебя машина наехала, – парировала Тошико, – Ты наверняка что-нибудь сломал. И у Гвен руки…
– Руки Гвен в порядке, – отозвалась Гвен, погладив раны там, где звенья цепи ободрали пальцы и ладони. – Гвен просто нужен антисептический спрей, напиться вусмерть и дайте-ка подумать… – она оглядела остальных, – …длинные каникулы на Мальдивах?
Оуэн фыркнул и тут же пожалел об этом – нос снова закровоточил.
– Боже, – побормотал Джеймс, – мы все в хлам, разве нет?
Все стали разглядывать друг друга: царапины, рваные раны, опухшие губы, шишки.
– И все же, – сказал Джеймс, – есть и хорошая сторона. Это был не конец света.
Они начали смеяться.
– Хватит, – запротестовала Тошико, – у меня ребра ноют от смеха.
Отчего-то это всех еще больше развеселило. Их дружный смех эхом отдавался по всему Хабу.
– Думаю, это и вправду весело. – Джек стоял у дверей своего офиса. И даже не улыбался. – То есть, – произнес он, делая пару шагов вперед, – именно то, чего мы заслуживаем. Насмешек.
– Ой, ладно тебе, Джек, – сказала Гвен. – Если не смеяться, то что еще делать?
– Ну, не знаю, – ответил Джек. – Может быть, не вести себя как кучка клоунов, например? То, что происходило сегодня вечером, было просто позорно.
– Что? – застыла на месте Тошико. – Джек?
– Ты слышала, что я сказал, Тош. Ты что, не видела, какой беспорядок мы оставили за собой сегодня? Сорок с лишним гражданских лиц в не соответствующем им виде, как минимум трех умерших. Трудно назвать это тайной
операцией.
– Нам пришлось действовать быстро, – сказала Тошико. – Как гром среди ясного неба. Пришлось импровизировать.
– И простите, конечно, – вставил Оуэн, – но там был явный дисбаланс сил.
– Я ожидал большего, – устало покачал головой Джек. – Много большего. Это Торчвуд, а не любительский театр.
Он отвернулся.
– Эй! – крикнула Гвен.
– Попридержи свое "эй" на то время, когда мне будет до этого дело, – поверх плеча ответил Джек, идя обратно в офис.
Гвен посмотрела на остальных, а потом вскочила след за Джеком.
– Эй!
– Я не шучу, Гвен, – сказал Джек. – Не "эйкай" мне прямо сейчас.
Она все равно пошла в его офис. Он сидел за столом со стеклянной столешницей.
– Да как ты можешь? – спросила она.
– Не хочешь дверь закрыть? – уточнил он.
– Нет.
– Ты думаешь, я хочу, чтобы ты закрыла дверь?
– Мне плевать, честно. Как ты можешь?
Джек взглянул на нее.
– Ты скажи.
– Нам сегодня надрали задницы. Надрали их. Я знаю, Тош ранена хуже, чем позволяет понять, Джеймс, должно быть, совсем покалечен. И Оуэн тоже, но он строит из себя мачо.
– Старый добрый Оуэн.
– В чем, черт дери, твоя проблема?
Джек откинулся на спину.
– Мы должны были быть выше всего этого. Должны были решить все быстро и чисто, прежде чем кто-нибудь узнал. Одна нога там, другая здесь. Завтра в "Вестерн Мейл" будет твориться черти что, Гвен. Изобиловать мистикой. Смертью. Мы не сможем скрыть это. Быстро принять меры. Нет времени стирать память или подстраивать смерти. Получился просто огромный бардак.
– Мы сделали все, что могли и…
– Я не об этом говорю. Этого было недостаточно. Абсолютно недостаточно.
– Я, между прочим, сказала "и", – вставила она.
– Ну так удиви меня с "и".
– И мы победили, собиралась сказать я, – произнесла Гвен. – Мы остановили это. Мы его заточили, хотя это чуть не убило нас.
Джек пожал плечами и поднялся на ноги. Он смотрел на нее.
– Знаешь, что я думаю? Думаю, ты злишься на меня, Гвен Купер, потому что я назвал вас любителями.
– Вообще-то нет, – ответила Гвен. – Я прекрасно осведомлена о своем любительском статусе. Как и Тош, Джеймс и Оуэн. Видишь ли, дело в том, что, как нам известно, в таком деле могут быть лишь любители. Возможно, за исключением тебя, Джек. Мы всегда будет любителями. С тем, с чем нам придется иметь дело, Джек. Со всем этим, мать его.
– Вот этого я и боюсь, – ответил Джек.
Гвен вздохнула и покачала головой.
– Иногда… – выговорила она.
– Что иногда?
– Иногда ты можешь быть самой большой задницей, которую можно только представить.
– Это все? – спросил Джек, снова присаживаясь. – Высказалась?
– Думаю, да.
– Я тоже так думаю. Иди и проверь остальных. Не возвращайся, пока не прекратится моя головная боль.
– Как я узнаю, что она прошла?
– Я буду разоружен.
– Смешно. Ха-ха.
– Посмотри мне в лицо.
– Ни за что, – ответила она и выскочила.
На полпути в медотсек она остановилась. "Ни за что?" Ей что, шесть лет?
– Просто синяк? – эхом переспросила Тошико.
– Ладно, мерзкий, отвратный синяк, но все равно просто синяк. – Оуэн осмотрел ее горло. Бледная кожа контрастировала с бурыми следами от пальцев. – Большой ублюдок оставил метки.
– Да, – сказала она. – Могу я одеться?
Оуэн с улыбкой посмотрел на нее.
– Только если ты не хочешь, чтобы я еще что-нибудь осмотрел.
Тошико помотала головой и потянулась за свитером.
– Посмотри, пожалуйста, Джеймса.
– Если вы не против, – сказал Джеймс. Он оголился до джинсов и лег на медицинскую койку. Оуэн накрыл стальную поверхность чистым бумажным покрытием, но он все равно чувствовал металл. – Такое ощущение, что я лежу в ожидании вилкообразного сечения, – поворчал Джеймс.
Оуэн настроил свет, пощупал темно-зеленые синяки и порезы на белом торсе Джеймса.
– Мда, а тебе и правда досталось, приятель, не так ли? – произнес Оуэн.
– Оу, правда? Жить… ой… хоть буду?
Оуэн не ответил. Он повел своим бекаранским сканнером внутренних материй над торсом Джеймса и посмотрел на графический дисплей.
– У тебя треснуло ребро слева. Я поставлю тугую повязку, но давай без резкий движений. Поднимать тяжести нельзя. Да и у тебя левый локоть поврежден. Ничего серьезного, но образовалась большая наружная гематома.
Держись.
Он провел устройством над рукой Джеймса.
– Держи в холоде и не щупай никого ею.
– Есть, доктор, – поднялся Джеймс.
Они услышали металлический скрип открываемой дверцы ящика. Гвен была у умывальника, ища что-то в аптечке для обработки рук.
– Позволь мне, – сказал Оуэн.
– Я сама могу, – ответила Гвен. – Себя проверь.
– Меня? – переспросил Оуэн. – Я в порядке. Мне похуже бывало на среднестатистическом пятничном дежурстве, – он присел на вращающийся стул, покатился на его роликах к нижним полкам и нагнулся. Он вздрогнул, остановился, чтобы вытащить пистолет из кобуры и положить на стол, затем вновь пригнулся и открыл ячейку под полкой с инструментами. Достав бутылку скотча, он откупорил бутылку и приложился. – Лекарство, в котором я нуждался, – сказал он, наслаждаясь жжением.
– Тебе лучше вернуть это в оружейную, – сказала Тошико, кивнул на пистолет.
– Верну, – отозвался Оуэн, – хотя оно износилось. Сломано, – он посмотрел на застегивающего пуговицы Джеймса. – Извини, что наставил его на тебя, – сказал Оуэн.
– Ничего страшного. Ты был не в себе.
Оуэн нахмурился.
– И все же, блин, не пойму, как ты меня обезоружил. Настоящее кунг-фу.
– Наверно, тебе так показалось, – сказал Джеймс. – Я просто топтался рядом. Думаю, воздействие Амока сделало нас всех немного медлительнее. Я понял, что выбил его у тебя из рук, только когда увидел оружие на земле.
Перевязывая руки, Гвен прильнула к перилам и смотрела на них вниз.
– Моя голова все еще трещит как проклятая, – сказала она.
– Моя тоже, – кивнула Тош.
– Короче, приятным произошедшее не назвать, правда? – спросила Гвен.
– По шкале от одного до десяти? – уточнил Джеймс.
– Двадцать семь, – ответили они дружно.
– Что с Джеком? – спросил Оуэн, делая очередной глоток.
– Кто знает? – ответила Гвен. – И в данный момент кому есть до этого дело?
– Кофе? – спросил Янто.
Джек поднялся в конференц-зал и сидел в темноте, смотря вниз в Хаб.
– Было бы чудесно, – ответил он.
– Трудная ночка?
– Конец света.
– Похоже?
– Нет, собственной персоной.
Янто опустил кофе на стол перед Джеком.
– Они через битву прошли.
– Думаю, да. Им нужно начать привыкать к этому.
– Почему это?
– Впереди много войн, – сказал Джек.
Янто оставил его одного. Джек Харкнесс достал маленькую, черную плитку из одежды и посмотрел на нее. Это был кусок экзотичной технологии, который находился в его владении, с тех пор как он примкнул к Торчвуду.
Дисплей не изменился. Его индикатор светился красным, как и в последние шесть недель.
Джек Харкнесс не знал точно, что означает свечение индикатора, но не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы знать, что ничего хорошего этого не предвещает.
Они сделали последний заказ в баре на Мермейд Куай. Джеймс пригласил их, но принести напитки пришлось Оуэну и Тошико, потому что рука Джеймса была обернула в покрытый резиной бандажный пакет со льдом.
– За конец света, – произнес Оуэн.
– Давайте надеяться на тихое завтра, – добавил Джеймс.
– Давайте надеяться на завтрашний день ПОЭТа[1], – сказала Гвен.
Все посмотрели на нее.
– Ой, ну вас, – сказала она. – День ПОЭТа? Плевать на все завтра суббота? Народ, скоро ведь выходные.
– Говоря, о котором… – многозначительно улыбнулся Джеймс.
– Не может быть – сказал Оуэн.
– Еще как может, – ответил Джеймс.
– Приехал? – уточнил Оуэн.
– Наконец-то, как обещали, – произнес Джеймс.
– Все удаленные серии? – спросила Тошико.
– О, да, – ответил Джеймс, стирая пивную пену с верхней губы. – Прибыли утром по почте от моего друга Арчи в Бирме. Три ДВД. Полный комплект, которого нет на Западе.
– Дьявол, – выговорил Оуэн.
– Так, что думаю, – начал Джеймс, – в субботний полдень, в три часа дня, у меня. Я обеспечу что-нибудь на перекус. Выпивка с тебя Оуэн?
– Мое второе имя.
– С Тош какая-нибудь вкусная еда на время антракта? Эти роллы и темпура[2], которые ты делала на прошлое рождество, можно?
Тошико улыбнулась и кивнула.
– Я могу орешки принести? – вызвалась добровольцем Гвен.
– Они там и так будут, – улыбнулся Джеймс.
– Джека позовем? – уточнила Гвен.
Оуэн нахмурился. Тош пожала плечами.
– Он притворяется, что не любит "Энди"[3], но уже начал испытывать к нему симпатию, – сказала Гвен.
– Ну конечно нравится! – воскликнул Джеймс. – Всем нравится "Энди".
– Давайте посмотрим, как он себя завтра вести будет, – предложила Тошико. – Тогда и решим приглашен он или нет.
Оуэн и Гвен кивнули.
– Но если он начнет создавать проблемы, – сказал Джеймс, гундося, – только без паники.
– Только без паники, – повторил Оуэн, смеясь.
– Нет, больше гундось, – сказала Тошико. – Говори в нос. Послушай Джеймса.
Алло? – сказал Оуэн. – Стукнуться лицом об кулак?
– Ой! – резко воскликнула Гвен.
– Что ой? – спросил Джеймс.
– Только что вспомнила. Я обещала Рису сходить в кино в субботу. На "Пиратов Карибского моря-3".
– Отказаться никак нельзя? – уточнила Тошико. – То есть, мы ведь говорим о полной коллекции "Энди".
– Бог знает. Я уже дважды продинамила его на той неделе. Думаю, мы поссоримся, если я снова его отвалю.
– Но это "Энди", – протестовала Тошико.
– Знаю, знаю…
– Тебе нужно просто избавиться от него и все, – сказал Оуэн.
– Что?
– От Риса, – объяснил Оуэн, потягивая напиток. – Нужно бросить этого зануду. Он тебя стесняет.
– Оуэн! – одернула Тошико.
– Я не могу его просто бросить! – гневно сказала Гвен. – Я…
– Что ты? – тихо спросил ,Джеймс.
Она взглянула на Джеймса и слабо улыбнулась.
– Я живу с ним, – сказала она.
– В общем, приходи, если сможешь, – сказал Джеймс. – Это будет бомба. Тринадцать эпизодов. Тринадцать полных эпизодов.
– Да знаю я, – произнесла Гвен. – Знаю.
***
Она добралась до дома после часа ночи, крадясь, словно мышь в одном из домов на побережье. Квартира была темна, но она слышала звуки телевизора из гостиной. Гвен осознала, что зверски проголодалась. Голова все еще
пульсировала. Она пошла прямиком в гостиную, телевизор был включен на канал "Ньюс 24", но никаких признаков Риса поблизости не наблюдалось. На диване валялись журналы и коробка из-под пиццы. Она была пуста.
Гвен нырнула на кухню и открыла холодильник. Показались сыр и виноград, в хлебнице отыскалось немного хлеба. Повязки на раненых руках сделали нарезание сыра невероятно трудным занятием, когда раздался голос:
– Ты дома?
В дверном проеме стоял Рис с взъерошенными волосами и слипающимися глазами.
– Да, – сказала она так мило, как только умела.
– Что делаешь?
– Готовлю перекус. Ничего не ела. Будешь тоже?
Рис мотнул головой, но потом взял немного нарезанного ею сыра.Она отрезала еще пару кусочков.
– Как прошел день? – спросила она.
– Нормально, – пожал он плечами. – Я записал "Как чиста ваша квартира"[4] для тебя. Эгги нашла крысу на кухне.
– Правда?
– Ты поздно пришла, – проговорил Рис.
– Работа, – ответила она и откусила от сэндвича. Сыр выпал. – Куда пойдем в субботу?
– Я думал в кино, – ответил Рис, почесывая голову. – Есть предложения получше?
– Нет, нет, – быстро ответила она. – Просто есть кое-какая работа, но я могу не идти.
– Будет хорошо провести время вместе.
– Точно.
– Важная работа?
– Да нет. Просто… кое-что из Бирмы.
– Совершенно секретно, да?
– Под грифом.
– А, – произнес Рис. – Что с твоими руками, малыш?
– Поранилась. Ерунда.
– Как поранилась?
– На работе.
С минуту Рис хранил молчание.
– Знаешь, наступает момент… – начал он.
– Какой момент? – спросила Гвен.
– Момент, когда "работа" перестает что-либо означать и становится ответом на все. Это последнее извинение, последний козырь. Как пальцы крестиком.
– Что?
– Пальцы крестиком. Ты что, не делала такого в уличных играх? Пальцы крестиком как ярлык. Держишь пальцы крестиком и можно всегда оправдаться. Дипломатический иммунитет.
– Милый, ты выпил? – спросила она. Аппетит ее покинул. Сэндвич опустился на край столешницы.
– Ты произносишь "работа" так же. Именно так.
– Рис, у меня был паршивый день, и сейчас я не в настроении копаться в этом.
– Копаться? Разве мы можем копаться в этом? На все, что я говорю, ты отвечаешь "работа". Где ты была? "На работе". Почему я не видел тебя на этой неделе. "Из-за работы". Почему ты так поздно? "Из-за работы". Почему мы весь месяц не трахались? "Из-за работы".
– Ой, ну прекрати. Все не так!
– Так, мать его. Так, Гвен!
Голова Гвен вновь затрещала. Она бросила десертный нож в умывальник и прошла мимо Риса.
– Гвен?
– Заткнись!
– Куда ты?
– Знаешь, – обернулась на него Гвен, – этой ночью кто-то, чье мнение меня мало волнует, сказал, что я должна послать тебя.
– Так почему не пошлешь? – рявкнул в ответ Рис.
Гвен уставилась на него.
– Не имею ни малейшего понятия, – ответила она. Потом отвернулась и пошла к входной двери.
– Куда ты, черт возьми, сейчас уходишь? – крикнул он вслед.
– На работу! – ответила она, и дверь за ней захлопнулась.
Только спустя пятнадцать минут скитаний по Кардиффу в поисках такси Гвен стала плакать.
Высоко над Кардиффом на холодном ветру стоял Джек Харкнесс и смотрел на звезды. На улицах под его ногами выли сирены.
Тут наверху у него было время подумать, очистить мысли. Нахождение наверху всегда приводило его в возвышенное настроение. Он посмотрел вниз на город. Огни горели, как проблеск света на краю вечной темноты. Он слышал пульсацию позднего трафика, звуки скорых, снующих по улицам, их мерцающие огни, бегущие словно курсоры по фасадам баров.
Его мысли немного очистились. Тяжелая ночь. Паршивая. Одна из худших, и все еще не закончилась. Сегодня, завтра и даже послезавтра, ночь будет длиться вечно. Но все же он начал слегка расслабляться. Здесь, наверху,
он чувствовал себя защищенным и сильным, убежденным, что он единственный человек в Кардиффе, который может быть так высоко, и незаметно наблюдать так за многим.
В обоих утверждениях Джек Харкнесс абсолютно заблуждался.
Мистер Дайн ждал, присев у перил. Он чувствовал зов. Он сдерживался. Сначала он должен был проверить. Убедиться. Все могло обернуться ложной тревогой.
Он поднялся и шагнул в пустоту.
Он без малейших усилий приземлился с высоты 20 метров и побежал по наклонным крышам.
Оуэн Харпер налил себе очередную порцию скотча и повертел бокал. Но его собственным меркам он был мертвецки пьян. К счастью, он был дома и рассматривал бухту.
Смотрел на огни.
– Я воспользовалась мылом, ничего? – спросила девушка, выходя из смежной комнаты.
– Без проблем, – обернулся на нее Оуэн.
Как же ее звали-то? Линди? Линда? Единственное, что он знал точно, у нее были самые громадные буфера из всех в истории громадных буферов.
– Что делаешь? – спросила она.
Он посмотрел на нее. На ней ничего не было надето, и это помогло не забыть, зачем он привел ее с собой домой. Он глотнул скотча.
– Смотрю на тебя, – ответил он.
Ванна была полной и теплой, сдобренной благоухающими маслами. Тошико Сато выключила свет, оставив свечи отбрасывать тени, и скинула халат.
Она опустилась в ванну, и теплая вода укутала, обволокла ее, омывая раны, унося усталость, согревая тело.
Она откинулась и потянулась к бокалу с вином.
Джеймс Мейер поставил телевизор на паузу и вытянул шею. Кто-то, несомненно, стучался к нему в дверь.
Он осторожно поднялся, чувствуя боль во всем теле, и потопал босиком к двери.
– Привет, – сказала Гвен.
– Что ты тут делаешь? – спросил он.
– Мое нахождение тут проблема для тебя? – уточнила она.
– Нет, конечно, я просто удивлен. Не ожидал. – Он посмотрел на нее. – Ты же помнишь, что сегодня еще пятница?
– Да.
– И ты помнишь, что марафон Энди Пинкуса начнется только в субботу?
– Гвен?
– Хочешь сказать, я не могу остаться тут до субботы? – спросила она.
– Нет – ответил Джеймс. – Когда-нибудь говорил такое?
Ее губы встретились с его. Он втянул ее в квартиру.
Позже, во время короткого перерыва, она встала обнаженная, закрыла дверь и повернула засов.
2. названия японских блюд;
3. анимированная серия "Энди Пинкус, Рамфоринхус" (Andy Pinkus, Rhamphorhynchus);
4. телешоу, где две женщины ходят в различные замусоренные квартиры и чистят их.
@музыка: Caro Emerald - I know he's mine
@темы: перевод, дэн абнетт, принцы пограничья, аудиокнига, торчвуд
-
-
20.09.2011 в 22:15-
-
20.09.2011 в 22:16-
-
21.09.2011 в 12:54-
-
21.09.2011 в 21:03