Принцы Пограничья Глава 24-25

воскресенье, 24 июня 2012

21:12

Feyza

I'm so gay that can't even drive stright

название: Принцы Пограничья

автор: Дэн Абнетт

дата выпуска: 25.01.2007

Перевод: в процессе

Частей: 24-25 из 31

переводчик: я

Описание: Что-то чужеродное проникло на Землю. Оно наблюдает за нами. Команда Торчвуда изо всех сил старается найти и обезвредить чужаков, прежде чем кто-то пострадает. А что если вы один из тех, кому уже был нанесен вред? Что если вы пытаетесь найти то, что должно оставаться тайной? Принцы пограничья наблюдают за нами, и они пойдут до конца…

Данный перевод не преследует целью получение материальной выгоды.

Главы 1-23

Главы 24-25

Глава двадцать четвертая

Он почувствовал кофе. Не просто кофе. Кофе Янто.

Он проснулся. Чувствовал себя одеревеневшим и разбитым. Огляделся, он был один. В какой-то момент посреди ночи Гвен ушла.

Медленно, осмотрительно Джеймс присел. Он аккуратно подвигал плечом, потом прилег и включил одну из ламп. Он увидел свои часы на ночном столике и поднял их. Около десяти утра. Выспался на славу.

– О нет! – крикнул Оуэн. – Ох, нет, нет, нет, нет! – Он подскочил со своего стола, когда увидел Джеймса, шаркающего ногами по Хабу. – Что ты делаешь? – спросил он у Джеймса.

– Я проснулся, – ответил Джеймс.

– Замечательно. Иди обратно в кровать.

– Я не хочу.

– Слушай, приятель, когда доктор вроде меня, отправляет пациента вроде тебя в постельку, оставаться в ней – это часть уговора.

– Я в порядке.

– Ты вернешься в кровать, – сказал Оуэн. – Это первое. Потом я проведу стандартные тесты. Потом и только потом, я скажу, что ты в порядке.

– Кофе-то мне можно? – спросил Джеймс, заметив занятого у кофе-машины Янто. Он помахал. Янто помахал в ответ.

– Нельзя, – сказал Оуэн и начал вести Джеймса к двери.

Джеймс видел Джека в офисе. Дверь была закрыта. Он погрузился в телефонный разговор.

– Что делает Джек?

– Его какая-то муха укусила, – объяснил Оуэн. – Из-за этой совершенно секретной предупредительной штуковины. Он делает звонки.

– Кому?

– Как будто он мне рассказывает, – отмахнулся Оуэн.

– А как насчет догадок?

– Пентагон, НАСА, Проект "Блю бук"[1], НАТО, ЮНИТ, Международные спасатели, Старфлит[2], Крепость одиночества[3], – отозвался Оуэн, – ну это я немного преувеличиваю.

– Где Гвен? – спросил Джеймс.

– Она вышла с Тош. Просила передать привет. Там было еще про поцелуй, но я не собираюсь его передавать.

– Куда она ушла?

Полковник Джозеф Пейнтон Косли был таким же отталкивающим, как и его дом. Лет около пятидесяти, щекастый, с китченеровскими усами, которые подходили к армейскому наряду. Он глядел на Гвен, с рукой на рукояти сабли, словно ожидая, что она в любую минуту выкинет какой-нибудь номер.

– Это он в 1890-м, – прочитала на табличке Тошико.

– Он чем-то походит на… – Гвен со скрещенными руками продолжала рассматривать картину в рамке.

– На кого? – спросила Тошико.

– Задницу, – сказала Гвен. – Не тот тип парней, от которых ожидаешь знания секретов о судьбе мира. Больше похож на парня, который хлещет своих слуг или тыкает штыком в африканцев.

– Хлещет своих слуг? – переспросила Тошико.

– Я знаю, – посмотрела на нее Гвен. – Уже говоря, я знала, что звучит это странно.

– Как минимум Оуэна тут нет, – сказала Тошико. – Иначе он внес бы это в свой словарь грязных эвфемизмов.

Длинный арочный вход был темным и тихим. Со стен свисали другие потускневшие картины с изображением величественных фигур, плененного инвентаря. Тяжелая утренняя морось барабанила во внушительные окна. Из соседней комнаты они слышали, как гид из Каду[4] ведет экскурсию.

Тошико сверялась с купленным путеводителем. Она предпочла пухлый, дорогой путеводитель тонкому иллюстрированному проспекту.

– Что ж, – произнесла она, – как бы он не выглядел, он мужчина. Может, в нем есть скрытые стороны. Может, художник оказал ему медвежью услугу?

– Возможно, он тоже не знал, чем владел и потому передал это Торчвуду?

Они прошли глубже. Тошико кивнула на картину меньшего размера.

– Это миссис полковник.

– Ох! – отозвалась Гвен. – Бедняжка. Думаешь, улыбалась бы она, если бы ее муж тратил чуть меньше времени на высекание своих слуг? – Тошико хмыкнула. – Англичанин? – спросила Гвен.

– Ну, конечно, – сказал Тошико. – Его семья владела землей здесь семь поколений назад. Старое, богатое, мелкое дворянство. Он вроде бы мудро вкладывал в уголь и корабельное дело, армейская карьера недолговечна. Погоди-ка… – она просмотрела путеводитель. – Старый дом стоял тут же. Он был разрушен в 1868 году для строительства этого здания со всей его викторианской мелодраматичностью.

– Как архитектурный стиль?

– Именно.

Косли Холл располагался в пятнадцати минутах к западу в парках за Уэнво[5]. Они приехали сразу после половины десятого, въехав во впечатляющие ворота и двигаясь вдоль длинной, ухоженной тропе к дому, укрывшемуся за тенью деревьев. До покупки непосредственно путеводителя Тошико сопровождала передвижения импровизированными комментариями. Ворота, сообщила она, были "специально привезены с Карпат", а служебные постройки к западу от основного здания были "стойлом для породистых агрессивных такс семьи Косли". Здание и земли теперь перешли во владение Каду, переданные нации последним в потомстве Косли, умершим в 1957 году от "чрезмерного джентльменства".

– Не заставляй меня смеяться. Я не в том настроении, – сказала Гвен, со смехом выходя их автомобиля.

Самым веселым было то, что когда путеводитель был приобретен, он подтвердил прогнозы Тошико. Ворота на деле были не с Карпат, а таксы оказались биглями, но кроме этого, она была близка к правде. Последний из рода Косли, Уильям Пейнтон Косли, завещал Холл Короне, после его смерти в 1964 году от удара.

Вход на территорию и в дом был бесплатным, хотя взносы приветствовались. Они попросили у гида Каду на кассе - молодой студенческого вида блондинки с пирсингом на носу – имеются ли у них какие-либо газеты или рукописи времен полковника. Девушка ответила, что ей не известно ничего, что можно было бы изучить. В библиотеке имелось несколько книг, но в большинстве своем они были датированы 1920-ми и 1930-мы, когда последний из Косли, Уильям, собирал коллекцию геологических работ.

Гвен и Тошико бродили по Холлу около часа или двух. Как только они оказывались вне поля зрения других визитеров, гидов или руководителей туров, Гвен тихонько доставала портативный сканер из кармана пиджака и водила им вокруг, результат был нулевой.

Они неожиданно оказались в гостиной и глазели на сервированный хрусталем и столовым серебром стол на четырех гостей, которые вообще-то никогда не прибудут. Голос гида послышался из коридора за их спинами. Где-то закрылась дверь.

– Чувствую себя немного глупо, на самом деле, – призналась Гвен. – Джек сказал, что это дохлый номер и оказался прав. Конечно, я не знаю, о чем я думала, когда решила прийти сюда. Представь, какими способами он уже прочесал это место.

– Попробовать стоило, – отозвалась Тошико. – К твоей логике не придраться.

Он побрели назад из баронского викторианского замка, замерев под конец перед полковником Джозефом Пейнтоном Косли.

– Что ты знаешь? – Гвен уставилась прямо на портрет. – Что тебе сказали? Откуда оно пришло? Кто дал его тебе? Что, мать твою, ты думал это такое?

– Почему ты разговариваешь с картиной? – улыбнулась Тошико.

– Не знаю. Мне так легче. Пошли.

Они шли мимо приемной, мимо почтовых открыток и книг о королях и королевах, новеньких точилок для карандашей, когда девушка с пирсингом на носу неожиданно позвала их из-за стойки.

– Ох, вот вы где, – сказала она. – Я думала, вы уже ушли. Я спросила у мистера Бивана о вас, о вашем вопросе, то есть. Повремените секунду.

– Мистер Бивен? – подняла девушка переносную рацию. – Аха. Нет они еще здесь. В приемной. Ок, чудно. – Она отложила рацию. – Он уже идет, – сообщила она.

Мистер Бивен появился спустя пять минут. Он был маленького роста, субтильный, седой, со впалыми щеками и большими мешками под глазами, что немного делало его похожим на тупайю[6]. На нем был надет пуловер гида Каду.

Он представился как глава отдела кадров Косли Холл, заявив, что находится тут с 1987 года. Он знал кое-что об этом месте.

– Элли сказала мне, что вы спрашивали о фамильных записях, статьях, дневниках и в этом роде, верно?

– Особенно касательно полковника, – подтвердила Тошико.

– Интересуетесь стариком Джо? Он был тем еще парнем. Индия, Дальний Восток, Южная Африка. Он был с Баден-Пауэллом при "Освобождении мафекинга"[7].

– Мы слышали такие разговоры, – отметила Гвен.

– Что вы сможете нам о нем рассказать? – поспешно уточнила Тошико.

– Он был очень принципиальным человеком, – серьезно сказал мистер Бивен. – стойкий и убежденный в роли защитника государства и народа. Он был удивительно добрым с местным населением и людьми, которые работали на его землях. Думаю, он даже воображал себя местным лордом, управляющим своими владениями. Очаровательное старомодное понятие старой доброй федеральной системы. Розовые очки, думаю, частое явление в старовикторианской эпохе. Романтические мечты о классической Британии, которой на деле никогда и не существовало. Он очень любил прерафаэлитов, как ни странно. Предмеры артуровской эпохи.

– Как интересно, – солгала Гвен.

– Старый Джо был не первым в семье с такими взглядами, – продолжил мистер Бивен. – Его отец и дед думали о себе, как о принцах пограничья. Как в старые временами на окраинах Уэльса, благородных солдатах, охраняющих границы прилегающих земель. Полковник много перенял из этих понятий.

– Но такой человек должен был оставить после себя записи или дневники, не так ли? – предположила Гвен.

– Ну. Мы знаем очень много о его жизни и карьере. Хроники британской армии весьма полноценны. И бизнес его семьи хорошо задокументирован. Торговая палата, муниципальные архивы.

– А начнет личного?

– Что ж именно поэтому я навострил уши, узнав про ваш вопрос. Всегда существовало предположение, что полковник оставил после себя подробные дневники о своей жизни, но мы их так и не могли найти. А потом неожиданно около шести лет назад один из команды обнаружил чек об услугах в старой книге счетов от 1904 года. Чек был связан с перевозчиком, которого наняли транспортировать, хм, "различные личные принадлежности" к Лонг Маршу сразу за Манчестером. Очень интересно.

Гвен и Тошико переглянусь.

– Понятно, – деликатно произнесла Гвен.

– Ах, – улыбнулся мистер Бивен, – видите ли, полковник умер в 1904 году. Косли Холл перешел к его сыну Эрнесту и его вдове Фрэнси, которые все заколотили и съехали. Она уехала прожить остаток своих дней к семье, Кассонам, которые владели Лонг Маршем. Небольшое исследование показало, что она взяла многие из принадлежащих покойному мужу личных вещей. Журналы, к примеру.

– Значит, – заключила Гвен, – принадлежности полковника кости в Лонг Марше?

– Увы, нет, – ответил мистер Бивен с очередной улыбкой. – Хотел бы я, чтобы все было так просто. Я побывал там сам, чтобы увидеть все воочию. Нет, Лонг Марш был закрыт около 1930 года. Полагаю, Кассонам изменила удача в судостроительном деле. Семья распалась, как бы там ни было. Лонг Марш скоротечно угас, был заколочен и кажется, там сейчас кинотеатр. Большинство из их собственности было продано на торгах из-за долгов, но содержимое библиотеки и фамильные документы были переданы в подарок Манчестерскому музею, где и хранятся по сей день.

– Выставляются? – уточнила Тошико.

– Нет. Нет. Совершенно нет. Без каталогизации в музейном хранилище. Я знавал студентов и пару будущих биографов, которых загнали в катакомбы. Неблагодарное занятие. Но последний из них, Брайан Брэди, работает над полной биографией. Он довольно часто появляется, хоть и живет где-то в Манчестере. Он сказал мне, что нашел несколько замечательных документов. Если вы желаете его номер…

– Ох, ладно, – сказала Тошико, когда они шли обратно к SUV, – попробовать стоило.

Гвен достал телефон и набрала данный ей мистером Бивеном номер.

– Ты же не серьезно? – спросила Тошико.

– Погоди, – попросила Гвен, протягивая ей руку. Она покачала головой и убрала трубку. – Нет, только автоответчик.

Они забрались в SUV.

– Ты серьезно отправишься до самого Манчестера ради каких-то старых дневников? – спросила Тошико.

– Нет, – ответила Гвен. – Это глупо. Просто я не хочу, чтобы это оказалось нашей единственной зацепкой. Мне невыносимо возвращаться к Джеку с пустыми руками, особенно когда он заявил, что я вернусь без ничего.

– Тебе известно, что доказательство неправоты Джека не главный приоритет нашей работы? – завела мотор Тошико.

– Черт. Нет это, нет? – отозвалась Гвен.

Джеймс посмотрел на Оуэна, вернувшегося в палату.

– И? Я когда-нибудь снова смогу играть на скрипке?

– Как Максим, мать его, Венгеров, приятель, – ответил Оуэн. – Диагностика твоего состояния была слишком четкая. Я не нашел этим утром ничего беспокоящего.

– То есть, я могу одеться и покинуть палату?

– Аха. При условии, что будешь аккуратнее. По-настоящему аккуратнее.

– Хорошо. – Когда Оуэн повернулся уйти Джеймс ркрикнул его: – Эй.

– Что?

– Насколько полноценны тесты?

– В смысле? – нахмурился Оуэн.

– Насколько полноценны результаты моих тестов? По сравнению с любым в такой ситуации?

– По десятибалльной скале?

– Да.

– Шесть, семь, – пожал плечами Оуэн. – То есть, они очень хороши, лучше базовых, кровь и томография, выглядят четко. Полноценная оценка.

– Что ты обнаружил?

– Что ты хочешь, чтобы я обнаружил? – спросил Оуэн. Он насмешливо глянул на Джеймса. – Что с тобой? Ты меня пугаешь?

Джеймс открыл рот ответить, но засмеялся и промолчал. Он посмотрел на пол. Потом снова на Оуэна.

– Что? – спросил Оуэн, полушутливо тряся руками в воздухе.

– Мог бы ты… – сжал губы Джеймс. – Мог бы ты чуть больше протестировать меня? Более критично? Более тщательно?

– Насколько тщательнее? – спросил Оуэн.

– По десятибалльной школе?

Оуэн кивнул.

– Как ты сам думаешь? – спросил Джеймс.

– Черт. Зачем? – выгнул бровь Оуэн и присвистнул.

Джеймс протяжно выдохнул, прежде чем ответить, словно убеждаясь, что поступает правильно.

– Я думаю… – начал он. – Боже, не верю, что я доверяюсь тебе.

– Привилегия отношений доктора и пациента, – отозвался Оуэн.– Да. И все же.

Оуэн сжал губы и указал пальцем в дверь.

– Хочешь, чтобы я позвал Джека?

– Нет, – Джеймс поднялся, походил и снова сел на стул. – Нет, не Джека. Пока нет. Ты должен мне помочь с этим, Оуэн. Если все прояснится, Джеку не нужно знать. И Гвен тоже. Останется секретом между нами. Тогда тебе будет разрешено время от времени издеваться над тем, каким я был идиотом, а никто и не узнает зачем.

Оуэн нахмурился. Он закрыл дверь палаты, взял второй стул из угла и поставил напротив Джеймса.

– Так. Теперь ты говоришь, совсем как псих. Что происходит?

– Я боюсь, – объяснил Джеймс.

– Чего? – спросил у него Оуэн.

– Себя, – ответил он.

В середине дня, после беготни во время ланча (хотя в "Династии Мугала" особой беготни не было) Шизней удалось выскользнуть как только она вычистила последнюю посуду. Люди повсюду были заняты чем-то еще. Ее мать ушла за покупками в магазин одежды. Отец, как обычно, проводил время за чтением газет до того как готовиться к вечерней смене. Он в одиночестве сидел в ресторане с включенным радио.

Шизней проскользнула верх. До нее доходило жужжание маленького радиоприемника. "Династия Мугала" некогда была сдвоенным строением эдуардовского стиля и верхние этажи сохранили большую часть инвентаря и отделки включая дверные ручки и замки. Каждая дверь имела врезной замок. Споры ее брата Кямиля с матерью на тему неприкосновенности частной жизни привели его к постоянному использованию ключа. Обнаружить дверь Кямиля запертой было неудивительно, особенно во время его отсутствия.

Ее брат уехал на всю неделю. Предыдущим вечером он поехал навестить друга в Бирмингеме. Он и понятия не имел, что около года назад Шизней нашла дубликат к двери его комнаты. Проверив, что поблизости никого нет, Шизней отперла дверь и вошла внутрь.

Бледный полуденный свет проникал через полуопущенные занавески. Комната Кямиля была как обычно в беспорядке, кучки одежды, дисков и игр от приставки. На стенах были постеры женщин. Обнаженные женщины были вообще-то одной из основных причин отказа Кямилем в доступе матери к комнате.

Мистер Дайн лежал там, где она его уложила, развалившись на неубранной кровати Кямиля. Простыни она помоет позже. Кямиль, скорее всего, даже не заметит.

Мистер Дайн пошевелился и посмотрел на нее. Он выглядел так же плохо, как и предыдущей ночью, хотя, как минимум, его рана вроде больше не кровоточила.

– Все в порядке, – прошептала она. – Я просто пришла проверить. Принесла вам кое-что.

Она протянула бутылку минеральной воды, которую взяла для него из холодильника внизу, немного свежих фруктов и креманку с мороженым.

1. запущенный в 1952 г. ВВС США «проект Блю Бук» (Синяя книга) по изучению НЛО.

2. Выдуманная организация из сериала «Звездный путь»

3. база супермена

4. также называемая Heritage in Wales - служба сохранения исторического наследия Уэльса, созданная валлийским правительством.

Штаб-квартира организации находится в Кардиффе

5. провинция между Барии и Кардиффом в Уэльсе

6. отряд небольших млекопитающих, исконно обитающих в тропических лесах Юго-Восточной Азии

7. город в ЮАР, во Вторую Англо-бурскую войну город, гарнизоном которого командовал Роберт Баден-Пауэлл, был осаждён бурами с

октября 1899 до мая 1900, после чего они сняли осаду.

Глава двадцать пятая

С бухты дул резкий бриз, но дождь измельчал. Показалось солнце, слабое и водянистое, но тем не менее, солнце да и небо было полно белых облаков. С полудня прошел только час или два. Ночное пятничное движение уже активизировалось, бухча на кардиффских улицах.
Переодетый, помывшийся и побрившийся Джеймс спускался по улице вплоть до Пирхеда и остановился у железной дороги, вглядываясь в Норвежскую церковь и химический завод позади доков королевы Александры. Водные такси проносились мимо, оставляя за собой пенные следы.
Он провел много времени, моясь и бреясь в ванной Хаба, много времени разглядывал себя в зеркале. Оба его глаза оставались абсолютно карими.
– Дышишь воздухом?
Джеймс обернулся. Со стороны пристани к нему приближался Оуэн. На нем было пальто, руки глубоко в карманах.
– Очищаю мысли, – отозвался Джеймс.
– Подумал, я приду и найду тебя тут. Я завершил тесты.
– Быстро.
– Мне показалось, ты не хочешь, чтобы я затягивал.
– Валяй. Сколько мне осталось, доктор?
Оуэн прислонился спиной к железнодорожной ограде.
– Отвечая на твое первое обращение, ты не болен. Даже совсем чуть-чуть. Никаких болезней, не считая царапин и травм от этой недели.
– Вообще ничего? Даже предположений?
– У тебя, приятель, поразительно, сильное здоровье. Я опробовал все клинические условия: заболевания, инфекции, синдром дегенерации, все что угодно. Ты нормальный, здоровый человек. Не удивлюсь, если здоровее меня.
– Да? И никаких теней на моей томографии? Никаких темных пятен в важных органах?
– Вообще ничего.
– Что ж ладно, – сказал Джеймс, смотря на море.
– Что касается твоего второго вопроса, – продолжил Оуэн, – я не нашел ничего необычного тоже. Никаких посторонних предметов. Имплантатов. Никаких введенных под кожу технологий. Я уверен, насколько это возможно, что ты не был как-либо… как бы это сказать? Отфильтрован? Воздействован? Испорчен?
– Ты сделал так, что моя просьба стала казаться глупостью. Разве таковы не реальные опасности при нашей работе?
– Наверно, – повел плечами Оуэн. – Но не забывай, что Хаб настроен на сканирование подобных вещей и бьет в самый что ни на есть набат, если что-то всплывает.
– Неважно, насколько мы умны, – сказал Джеймс. – Мы не может предусмотреть все.
– Вернулись к тому, с чего нашали? – состроил гримасу Оуэн. – Слушай, я проделал работу. Положа руку на сердце, ты чист. Нет ничего, что могло бы объяснить, почему ты перепрыгнул через семифутовый забор и на всю длину перебросил тележку в супермаркете. – Он осторожно посмотрел на Джеймса и добавил: – Хотя…
– Что?
– Физически ты чист. И все когнитивные тесты пройдены, но я не мог охватить полностью психологические вероятности.
– То есть, проблема в моей голове?
– В нашем деле полно стресса, – кивнул Оуэн. – На этой неделе было дьявольски много стресса. Все, что ты мне рассказывал, происходило в самый разгар стрессовой ситуации. Рядовой "Джи", нависающий над тобой. Этот идиот, за которым вы гонялись по Понтканне. Мозг ведет себя странно при стрессе, Джеймс. После ты можешь задуматься: "Какого черта это было?". А на самом деле не было ничего. Стресс повязан на восприятии и памяти. И не забывай, что Амок подверг нас некоторому ментальному… отдрючиванию. Это само по себе изнурило и открыло нас для разного рода психологических ляпов и ловушек.
– То есть, причина во мне?
– С тобой все буден нормально, – рассмеялся Оуэн. – Немного отдыха, выходных, бокалов вина и любви хорошей женщины. Говоря о которой, – добавил он, отходя, чтобы пропустить приближающуюся Гвен.
– Оуэн, спасибо, – позвал Джеймс.
Оуэн помахал свободной рукой и ушел прочь.
– Спасибо за что? – спросила Гвен, смотря через плечо на исчезающую фигуру Оуэна.
– Просто понаблюдал за мной, – ответил Джеймс. – Он хороший, правда.
Она повернулась и вперилась глазами в его лицо, словно изучая.
– Чего? – уточнил он.
– Ищу местечко без ран, чтобы можно было поцеловать.
Он показал на свой рот.
– Это подходит, – уверила она.

Они шли по Куэй, держась за руки.
– Джек велел расслабиться, но убедиться, что телефоны включены, – сказала Гвен.
– День ПОЭТА?
– Именно. Что хочешь делать?
– Не много, – покачал головой Джеймс. – Пойти домой, расслабиться. Может, посмотреть фильм.
– Хорошо.
Они прошли еще дальше.
– Думаю, позвоню Рису, – произнесла она.
– О?
– Наверно, следует с ним встретиться. Может, завтра, или в воскресенье. Будет разговор.
– Серьезный разговор?
– Да, серьезный. Я уже давно ушла. Это нормально?
– Для меня все нормально, – сказал он.

Оуэн вошел в Хаб и сел за свой стол. Тошико крикнула, прощаясь на ходу. Джек вышел из своего кабинета и спустился по каменным ступенькам к Оуэну.

– Что ты ему сказал? – спросил Джек.

– Я сказал ему правду, – Оуэн оглянулся с напряженным лицом.

– И все?

– Я не сказал ему, что ты в курсе. Или что ты сам начал что-то подозревать. Он бы подумал, что я настучал на него и никогда бы мне уже не доверился.

Джек сел на крутящееся кресло Тошико и качался в нем туда-сюда, смотря на Оуэна.

– Он простил бы тебя, – сказал Джек. – Он не может не понять, что тебе бы не удалось проделать все тесты сегодня так, чтобы я не понял, что медотсек работал сверхурочно.

Оуэн выдохнул.

– Да ладно, Оуэн, ты по-любому должен был мне доложить, – сказал Джек. – Это вопрос безопасности.

– Нет это вопрос доверие. Он был напуган. Я мог успокоить его. С ним все в порядке. Он не болен, не скомпрометирован и не чертов трансформирующийся инопланетный захватчик.

– Это вопрос безопасности, как бы ты не преподносил это, – поднялся Джек. – Тут что-то происходит. Возможно, просто стресс или что-то психологическое, как ты и сказал. Или, возможно, что-то другое. Что-то, что мы не может прочесть, потестировать или просканировать.

– Мы говорим о Джеймсе, – напомнил Оуэн.

– Говорим.

– О нашем капитане Аналогии.

– Аха. Именно поэтому я всерьез принимаю этот Конец Света.

Оуэн вжал пальцы в край стола.

– Просто скажи, – попросил он, – скажи, что с ним что-то не так. Что-то плохое. Нужно ли было позволять Гвен идти с ним домой?

– С Гвен все будет в порядке.

– Я думал, ты говорил о безопасности?

– Гвен большая девочка, – отмахнулся Джек. – Если что-то случится, она даст нам знать.

Пятница была традиционно забита с шести до половины восьмого вечера. Потом наступило затишье, как перед бурей, до того как чуть позже закрылись пабы. Как только все успокоилось, Шизней сделала перерыв и предупредила официанта Дилип, что отойдет минут на пять наверх.

– Позови, если понадоблюсь отцу, – попросила она. Отец был занят на кухне, выполняя телефонные заказы и вопя на рассыльных.

Она поднялась наверх с обернутым в фольгу лотком с салатом, рисом, пасандой из ягненка[1] и бутылкой лагера. Мать и тетки были в гостиной, громко говоря и смотря телевизор. Они смеялись над выходками фигляра в телешоу. Она прошмыгнула в комнату Кямиля.

Мистер Дайн лежал на кровати, именно там, где она его оставила. Она опустила поднос с едой и бутылку пива и повернулась проверить можно ли его разбудить. Перед окном у гардероба стоял еще один мужчина. Она не заметила его, когда только вошла. Он был так туманен, что, казалось, состоит из него. При виде его она ощутила сковавший ее ужас, кошмарные тиски страха и шока. Она издала гортанный звук и резко шагнула назад, ударяясь от кямилевский телевизионный столик. Мужчина в тумане стремительно приблизился к ней и вытянул руку, словно желая дотронуться до лица или задушить. Его выражение было абсолютно безразличное. Не было злости, гнева, ярости, ни намека на похоть или злобного оскала. Прежде чем он дотронулся до нее, мистер Дайн остановил его. он неожиданно материализовался между ними, протянув руку, чтобы предупредить действие другого человека.

– Нет, – прохрипел он.

Незваный гость моргнул. Он был одет в нечто, похожее на простую серую футболку и темные джинсы. Он был тощим, примерно той же комплекции и веса, что и мистер Дайн. Его волосы были темными и коротко стриженными.

Глаза Шизней были распахнуты очень широко. Ее голос, казалось, и вовсе испарился. Гость попытался двинуть рукой. Мистер Дайн крепко держал ее и не выпускал.

– Нет, – повторил он.

Они смотрели друг на друга с минуту, после мистер Дайн отпустил его. Незваный гость оттянул руку и шагнул назад. Мистер Дайн повернулся к Шизней. Ее била дрожь.

– Кто это… кто это…?

Мистер Дайн посмотрел ей в глаза. Ей сразу же полегчало. Он поднял тонкий палец и приложил к губам.

– Шизней, иди вниз. Возвращайся к работе. Не бойся. Ты этого не вспомнишь, – его голос был серьезен и тяжел.

Она кивнула и вышла, качаясь и закрывая за собой дверь в комнату Кямиля. Она сделала пару шагов по коридору, после замерла и нахмурилась, слыша, как мать и тетки хрипло смеялись.

– Шизней?

Она встряхнулась. Отец звал ее снизу.

– Шизней!

– Да, папа?

– Что ты делаешь наверху, девочка?

– Не знаю.

– Чего?

– Я сказала… уже иду, папа.

В темной захламленной комнате, освещенной сквозь смятые занавеси тусклым янтарным светом уличных ламп, мистер Дайн повернулся лицом к гостю. По улице проехала машина, расчертив на потолке белые полосы наподобие стрелок часов.

– Зачем ты пришел? – спросил мистер Дайн.
– Необходимость, – сказал гость.
– Нет необходимости.
– Твое мнение учтено. Оно не имеет значения. Я был послан.
– По приказу?
– По приказу свыше.
– Когда ты был включен в процесс? – после паузы спросил мистер Дайн.
– В полночь.
– Я должен считать, что отстранен?
– Поддержан, – помотал головой гость. – Если у тебя не будет причин быть отстраненным. Хочешь отойти от дела? Ты понес ущерб.
Мистер Дайн посмотрел на свои ребра. Глубокие раны превратились в уродливые багровые кровоподтеки, вымазанные в черные остатки.
– Они заживают. Было хуже. У тебя бывало похуже.
Незваный гость кивнул.
– В войне да. При защите моих близких. Не в одиночестве. Не в процессе единичного задания.
– Это все еще мое задание, – сказал мистер Дайн. – Мне дано поручение, оказана большая честь и я выполню его.
– Идет оценка, – отметил гость. – Ты в состоянии выполнять задание?
– Конечно.
– Тогда выполняй, – сказал мистер Лау.

– Поставь на паузу. Мне правда нужно справить нужду.

– Нет, нет, – отозвался Джеймс, – следующий довольно смешной.

– В том-то и проблема, – сказала Гвен, вставая с дивана. – Я так сильно смеюсь, что промочу белье. Поставь на паузу.

Джеймс нажал на паузу. Изображение на экране замерло. Она отложила полупустую миску с чипсами в сторону и вышла. Он откинулся и отпил вина. Тепло от алкоголя согрело щеки и плечи. Он думал, не ли уточнить у Оуэна можно ли ему пить, но решил, что шанс того, что Оуэн назовет выпиванье вредным сам по себе ничтожно мал.

– Поверить не могу, что никогда раньше этого не видела, – сказал Гвен из туалета.

– Я тоже не могу поверить, что ты не видела этого раньше. Это один из моих любимых фильмов. Этот, "Тутси", "Феррис Бьюлер" и "Безумный Макс-2".

– "Безумный Макс"? – переспросила она.

– "Безумный Макс-2", – поправил он.

– Это после "Под куполом грома"?’

– Это было до "Грома". А ты что сидишь в туалете с открытой дверью и говоришь со мной?

– Извини.

Джеймс поднялся и потянулся. Снаружи молодые голоса возбужденно напевали по дороге из одного паба в другой. Была половина одиннадцатого. Он подошел к окну, отодвинул занавесь, смотря на улицу. Два парня неслись по центру дороги, держа дорожные конусы на голове наподобие ведьминской шляпы. Пятеро других со смехом бежали за ними. Он собрался было подвинуть занавесь и отвернуться, когда увидел мужчин. Двое мужчин топтались в тени телефонной будки. Что они задумали?

Просто стояли. Казалось, они смотрят прямо на него, на его квартиру. Двое мужчин стояли в тени…

Нет, там были тени. Мимо проехал миникэб, свет которого осветил дорогу. "Двое мужчин" превратились в плоские, вытянутые тени и исчезли. Как только кэб отъехал, мужчины вернулись, смотря верх, но теперь Джеймс знал, что это были просто темные тени, отбрасываемые забором и ограждением.

Он рассмеялся сам себе и отвернулся.

Гвен вернулась и перепрыгнула через диван на свое место.

– Иди сюда, похлопала она по диванной подушке рядом с собой. – Это так смешно. Не верю даже, что Салли Филд и Гленн Роббинс создали общий фильм, и я не знала об этом. Когда его сняли?

– В 1988-м, – ответил Джеймс, возвращаясь к ней. – На самом деле я посмотрел этот только из-за моей бесконечно любви к Гленн Роббинс в "Основа вечности".

– Кого она там играла? – Он посмотрел на нее в ужасе. Ее лицо с минуту сохраняло обычное выражение лица. Потом она расхохоталась. – Я знаю! Просто шучу!

– Хорошо. Я уж подумал, у нас будет первая ссора.

– Она была киборгом, не так ли?

Он посмотрел на нее, а потом безжалостно начал щекотать. Она изворачивалась и отбивалась подушкой.

– Не заставляй меня доставать первый сезон, и заставлять тебя его смотреть!

– Хватит! Хватит! Командир Калли! Командир Хелен Калли. Фейнайтс!

– И что теперь? – он прекратил щекотать ее.

– Фейнайтс, – сказала она, опуская подушку. Она все еще улыбалась, но в глаза закралась грустинка. – Не важно.

– Ты в порядке?

– Да. В бутылке осталось что-нибудь?

– Понимаю, почему ты настаивала на покупке литра "Шардонне". Да.

– Долей мне, – попросила она, протягивая к нему бокал.

Он налил. Она потянулась к пульту, который проскользнул между подушками.

– И как он называется? – спросила она.

– "Сестры в законе", – ответил он. – Потому что они сестры…

– … и обе юристы, да, да. Можно я немного перемотаю назад, потому что я столько смеялась в эпизоде с собакой, что мне показалось, чипсы из носа посыпаются.

– Дай сюда, – сказал он, тянясь к пульту.

Мобильные их обоих прозвучали одновременно. Ее лежал рядом, его – на обеденном столе около ключей. Они оторвались от дивана и взяли их синхронно, смотря на дисплеи.

– Джек, – сказала Гвен.

– Возьмиты, – кивнул Джеймс.

– Да? – приложила Гвен телефон к уху.

– Гвен? Джеймс с тобой?

– Да, что случилось?

– Я хотел позвонить всем. Необходимости приходить нет, но хочу, чтобы вы знали.

– Знали, о чем, Джек? – спросила Гвен.

– Моя маленькая секретная плитка, – объяснил Джек. – Ее цвет изменился около часа назад. Вспышки повторяются с хаотичной регулярностью.

– Что это значит? – спросила Гвен.

– Ну, учитывая то, что мы не знали, что значит оригинальный цвет, то могу с уверенностью утверждать, понятия не имею, – сказал Джек. – В любом случае, ничем хорошим это быть не может. Это просто предположение, но думаю, нужно переходить к готовности в обороне?

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы мы пришли?

– В этом пока нет смысла. Я позвоню, если что-то изменится. – Он повесил трубку.

Гвен отложила телефон.

– Команда: к бою? – спросил Джеймс.

– Нет, – ответила она. – Но плитка стала как-то иначе сверкать. Он хотел, чтобы мы знали.

– Хорошо, – кивнул Джеймс. Он сел на диван. – Эта вещь и вправду его беспокоит, не так ли?

– А ты не обеспокоен?

– Я обеспокоен тем, что Джек беспокоится. Ладно, давай смотреть фильм. Ты еще не видела подбор очевидцев.

– Погоди, – ответила она. Гвен нажала на телефон в поисках памяти телефона и нажала кнопку для соединения.

Звучали гудки. Гудки. Гудки.

– Алло?

– Ох, здравствуйте. Мистер Бреди? Мистер Брайан Бреди?

– Да. Кто это?

– Простите за столь поздний звонок, – произнесла Гвен. – Меня зовут Гвен Купер, я из… из Кардиффского управления уголовных расследований. У вас найдется минутка?

Пятью минутами позже она присоединилась к Джеймсу на диване.

– В чем было дело? – просил он.

– Ничего.

– Ну же.

– Я взяла след.

– Как собака?

Она хлопнула его слегка.

– Хороший след. Завтра выезжаю. Небольшое путешествие.

– Зачем?

– Есть шанс, что я могу помочь Джеку. Кое-что, что могу выяснить.

– Ты собираешься сказать мне что?

– Нет, это секрет. Хочу удостовериться.

Джеймс кивнул.

– Кстати ты… ты позвонила Рису?

Она уютно расположилась рядом с ним.

– Да. Увижусь с ним в воскресенье на ланч.

– Ладно. Ты как, в порядке в связи с этим?

– Включи чертов фильм, – кивнула она.

Она смеялась. Они оба смеялись. Они выли. После окончания фильма, поставив "Новости-24" на беззвучный режим, они начали целоваться. Девяносто минут спустя, оставив обнаженную, раскинувшую руки Гвен доминировать в постели, Джеймс поднялся. Он прошел в ванную и умылся. В зеркале у него были глаза разных цветов: один голубой, другой – карий. Он мигнул. Нет, оба карие. Слишком много "Шардоне".

Он прошел в гостиную и выключил телевизор. Поднял пустую миску с чипсами и отнес на кухню, потом забрал бутылку с вином и два бокала. На дне бутылки оставалась жидкость. Ох, какого черта? Он вылил его в свой бокал, положил ее бокал в раковину, бутылку опустил в корзину для мусора. Попивая из бокала, он вернулся в комнату и выключил бра и подсветку. Он был в ее халатике. Оно было мягким и все было в порядке, пока Оуэн не видел его в нем. Он выглянул в окно. Тени все еще были там. Это были не тени. Джеймс глотнул. Он медленно мыслил, был немного пьян, немного расслаблен. Это были тени, которые он видел раньше. Он залил в себя остатки вина, потом снова посмотрел наружу. Не тени. Мужчины. Нет, определенно, тени. Кто бы мог стоять так долго, смотреть так долго?

Он снял халат Гвен и нашел джинсы и рубашку. Он надел обувь без носков и догадался взять ключи. Он выскользнул из квартиры, придерживая закрывающуюся за собой дверь. Соседи снизу, австралийцы, были дома. Крадучись идя по темной лестнице, он слышал их громко занимающихся сексом. Их горные велосипеды громоздились в холле. Он прошел мимо великов в темноте коридора, наступив на кучку брошенных на пол листовок и почты владельцев трех квартир. Он открыл входную дверь. На улице было холодно. Безжизненно холодно. Октябрьская ночь, почти Хэллоуин.

Да, прекрасная идея думать об этом прямо сейчас, решил Джеймс.

Он вышел на улицу. Небо было молчаливым черным шаром, усеянным огненным крапом. Его дыхание отдавало паром. Он пожалел, что не взял пальто. Он спустился по тропе на дорогу. Где-то далеко издавался звук позднего движения транспорта. Янтарный смог Кардиффа пятнами размывал низкое небо перед его глазами. Двумя проулками дальше кто-то кричал и смеялся.

Джеймс прошагал прямо через дорогу, маневрируя между припаркованными автомобилями, на капотах и крышах которых появлялись первые рисунки мороза. Он направился к телефонной будке. Еще шаг ближе. Они все еще не двигались. Это его воображение, его глупое изображение. Просто тени. Просто тени. Он приблизился к ним.

– Привет? – позвал он. Ответа не было. Черно-фиолетовые тени двигались от скрипа и скрежета деревьев. – Кто вы, черт возьми, такие? Чего вы хотите?

Он шагнул вперед. Тени исчезли. Он отпрыгнул. Куда они…

Все в его голове. Он чувствовал себя полным идиотом. Он повернулся. Два серых силуэта стояло перед ним.

– Боже! – сказал он, пятясь. Гнев рос. – Кто вы такие, черт возьми? – он рванулся вперед.

Серые силуэты исчезли. Джеймс повертелся. Они были снова за его спиной. Просто тени.

– Что вы такое, черт возьми? Что вам от меня нужно?

Он снова подался вперед. Тени растаяли.

Он покрутился. Снова позади него.

– Чего вы хотите?

Мы здесь просто чтобы защитить Владыку.

– Что?

Ваши действия и поступки противоречат интересам Владыки.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Он обернулся. Тройка пьяных парней шла вниз по улице по другую сторону дороги.

– Все в порядке? – крикнул один из них.

– Да, да, я в порядке, – отозвался Джеймс.

Он вновь посмотрел на пару теней. Они снова исчезли. Он крутанулся. Они были снова за ним. Он схватился за них. Они не поддались.

– Черт! – крикнул Джеймс. Вновь потянулся, не думая, не туда, куда где были тени, а туда, куда ему подсказало подсознание они могли бы быть. Он понял, что ухватился за что-то.

Матово-серое предплечье, усыпанное шипами. Джеймс поднял взгляд с руки. Серая вещь, за которую он держался, пыталась высвободиться.

– Нет, не сработает, – выговорил Джейм, усиливая хватку.

Оно подергалось, но высвободиться не сумело.

– Что ты такое? – потребовал Джеймс, смотря в серое лицо. – Ты хочешь видеть Джека? Хочешь?

Отпусти.

– Ни за что.

Отпусти.

– Нет, пока не скажешь, что ты?

Ты не запомнишь этого.

– Я… что? – спросил Джеймс.

Звонок будильника разбудил его в восемь. Он хлопком выключил его. Была суббота. Чертова суббота. Он проклинал себя, что не переустановил будильник ночью. Он надеялся, что он не потревожил Гвен.

Проснулся он в девять, потом в полдесятого. Солнечный свет бил из окна. Джеймс поднялся и огляделся. В кровати он был один. Он встал недовольный и сбитый с толку, ожидая найти Гвен в душе. Но там ее тоже не было. На столе он нашел стикер, приклеенный к пачке круассанов. "С утра поехала в свое путешествие. Увидимся. ХХ Гвен".

Джеймс вздохнул и вернулся в спальню.

1. Популярное в северной Индии и Пакистане мясное блюдо

@темы: перевод, дэн абнетт, принцы пограничья, аудиокнига, торчвуд